Гамбургский счет

хождения посредствующего звена, полагает, что таковое утра чено. Мы полагаем, что сюжет развивается диалектически, оттал киваясь сам от себя и как бы самопародируясь. Если Веселовский иногда справедливо указывает на то, что определенный художественный прием мог появиться как быто вое переживание, то нам такое решение вопроса представляется недостаточным. Мы схематически представляем себе дело так: изменение произведений искусства может возникнуть и возникает по не эстетическим причинам, например, потому, что на данный язык влияет другой язык, или потому, что возник новый социальный заказ. Так неосознанно и эстетически неучитываемо в произве дении искусства возникает новая форма, и только затем она эстетически оценивается, теряя в то же время свою первоначаль ную социальную значимость и свое доэстетическое значение. Одновременно прежде существовавшая конструкция перестает ощущаться, теряя, так сказать, суставы, спекается в один кусок. Возьмем, например, довольно распространенный сюжет о том, что какой-нибудь герой, для того чтобы достичь комнаты, в которой находится любимая женщина, преодолевает ряд пре пятствий. Первоначально мы в этом случае имеем сюжет ступенчатого типа, основанный на ряде затруднений. Но в последующих вариантах этот сюжет представляется уже в таком виде: герой, достигший своей цели, засыпает от утомления. Если первоначальный сюжет можно было бы себе предста вить в виде схемы а+а2+аЗ, то последующий сюжет представ ляет из себя уже двучлен, в котором все затруднения можно представить или обозначить буквой «а», а развязку — «Ь». То есть первоначальный сюжет был основан на неравенстве членов, в последующем варианте вся борьба воспринимается как одно целое, а сюжетное неравенство получается от неожиданности развязки. Мы сейчас переживаем эпоху неощутимости сюжетной фор мы, которая так ушла из светлого поля сознания, как в языке перестала ощущаться грамматическая форма. Нам нужно оживление искусства через перевод его установ ки на другие моменты. Мы фиксируем в данный момент не конструкцию, а материал произведения. Группа орнаменталистов в русской прозе подчинена тому же закону дивертисментности нового искусства. Как в театре Мейерхольда дело сводится к выпячиванию отдельных моментов своеобразной реализацией метафоры, так у орнаменталистов ощущение незначимости сюжета ведет к установке на слово, к развертыванию отдельных моментов, от

196