Функция, форма, образ в архитектуре

Архитектурная форма и техника

ходящим' за пределы их прямого назначе ­ ния. Московские Черемушки (точнее, 9-й экспериментальный квартал в этом райо ­ не) стали у нас первым жилым комплек ­ сом, непретенциозный экономичный уют которого воплотился в скупую геометрию, продиктованную технологией (хотя там лишь часть построек была возведена инду ­ стриальными методами). И Черемушки выросли в своем значении до символа вре ­ мени, символа прогрессивности, функцио ­ нировавшего в культуре начала 60-х годов. Свои «Черемушки» стал тогда строить поч ­ ти каждый город России, не только удов ­ летворяя практические потребности, но и утверждая свое присутствие в общей для всех современности. Формами, организую ­ щими среду, утверждалось всеобщее, уни ­ версальное. Стереотипы не преодолевали — их создавали и равнялись на них, как рав ­ нялись на «открытую» планировку и ха ­ рактер одинаковых объемов Черемушек (тем более что использовали технологию, которая продиктовала особенности их ком ­ позиции). Доказывалось при этом, что сти ­ рание особого в предметно-пространствен ­ ной среде вообще и прежде всего в жилой среде неизбежно и естественно. Влиятель ­ ный критик писал тогда: «Не может быть искусственного сохранения особенностей ради особенностей. Они не самоцель. И ес ­ ли в архитектуре жилища происходит про ­ цесс их стирания, то процесс этот необра ­ тим и никакими заклинаниями его не оста ­ новить. И вряд ли стоит огорчаться, что это так» зб . Появившиеся на рубеже 50 — 60-х годов новые микрорайоны — островки всецело современного в наших городах — были столь отличны от окружения, что сама их «особость» наделялась содержательностью, ассоциируясь не только с представлениями о прогрессивном и упорядоченном, но и с эстетическим критерием правдивости (пос ­ ледняя противопоставлялась «неправде» символических и декоративных форм кон ­ ца 40-х — начала 50-х годов). Однако под- 71

городских территорий, но и их возрастаю- щую дефицитность) . Выразительность застройки типовыми домами несколько повышалась сопоставле ­ нием построек различных типов и корре ­ ляцией с конкретными условиями участка, прежде всего природными. Последние за ­ ставляли в упорядоченность структур, об ­ разованных сочетанием стандартных эле ­ ментов, вносить вариации, не вытекающие автоматически из общей закономерности. В сопоставлении со сложными и разнооб ­ разными элементами природных форм каждый типовой дом воспринимается по- особому, приобретает специфичность. К наиболее выразительным примерам за ­ стройки типовыми домами принадлежит микрорайон Д-18 района Жирмунай в Вильнюсе (архит. Б. Касперавичене и др., 1967); в свое время микрорайон этот вос ­ принимался как образцовый. Здесь эффект основан па сопоставлении протяженных пятиэтажных и односекционных девяти ­ этажных домов в среде, живописный ха ­ рактер которой определили высокий берег реки Нерис и раскрывающиеся далекие перспективы. Освоение территории со сложным рельефом в другом районе Виль ­ нюса — Лаздипай заставило не только уве ­ личить число типов домов, но и «сломать» прямоугольные призмы построек, постав ­ ленные поперек рельефа; их секции сту ­ пенчатым каскадом спускаются по склону. Здесь практически уже отошли от жесткой трактовки понятия «типовой дом» (архи ­ текторы В. Чеканаускас, В. Бредикис, 1967-1973). Впрочем, трудности, порождаемые при ­ менением типовых построек, не были осоз ­ наны сразу. Казалось, что модель город ­ ского комплекса, заданная техникой инду ­ стриального домостроения, брошенной на преодоление жилищной нужды, универ ­ сальна по своей природе, выражая интер ­ национальные начала современности. Тем самым формы первых крупнопанельных построек приобретали символическую функцию, наполнялись содержанием, вы ­