Функция, форма, образ в архитектуре

Функция, форма, образ в архитектуре

Тонкую и легкую стену из крупных элементов превращали в имитацию цикло ­ пической кладки или зрительно дробили поверхность блоков, растворяя их непри ­ вычные величины в мелком ритме плоско ­ го рисунка цветной штукатурки, имитиру ­ ющем, например, «бриллиантовый руст» (дома, построенные в Москве в 1938 — 1939 гг. по проектам архитекторов А. Бу ­ рова и Б. Блохина). Форма здесь как буд ­ то сохраняла некую независимость, под ­ чиненность собственным правилам. Чув ­ ствуя, однако, принципиальную неорганич ­ ность сопряжения новой конструкции с логикой привычного, архитекторы стреми ­ лись перевести традиционную декорацию в гротеск, подчеркивая своеобразную игру. Лишь в доме на Ленинградском проспекте в Москве (1940 — 1941) была нащупана форма, традиционная в своей основе, но четко раскрывающая работу крупноэле ­ ментной системы. Стена была расчленена на простенки и перемычки, из которых складывался как бы ее каркас. Идея ока ­ залась технически целесообразной, в то же время стена расчленялась энергично и кра ­ сиво. Специфику жилого назначения по ­ стройки должпы были выявить тонкие, на ­ поминающие мебельные филенки члене ­ ния крупных элементов, придающие зда ­ нию неожиданно мелкий масштаб и опре ­ деленную интимность (ее подчеркнули и хозяйственные лоджии выведенных на фа ­ сад кухонь, прикрытые декоративными решетками из бетона). Утверждением первичности образного начала стал проект Дворца Советов в Мос ­ кве, созданный после четырех туров кон ­ курсного соревнования группой архитекто ­ ров в составе Б. Иофана, В. Щуко п В. Гельфрейха (1934). Дворец проектиро ­ вался как здание-символ, что определялось самой спецификой задачи — создать глав ­ ное общественное сооружение советской столицы и вместе с тем центральный вы ­ сотный ориентир пространственной систе ­ мы. Авторы проекта приняли «лобовое» истолкование основной идеи, всецело под ­

чинив форму образно-символической гра ­ ни функциональной задачи. Эту форму определила идея здания-пьедестала для венчающей гигантской статуи В. И. Лени- па высотой 80 м. Многочисленные разно- высотные ярусы должны были создать пе ­ реход от огромных зал внизу (вместимость большого — 20 тыс. мест) к статуе. Значи ­ тельную часть этих ярусов было почти не ­ возможно использовать практически. Проектирование Дворца Советов вос ­ принималось как задача, связанная со всем комплексом проблем профессии. Но ориен ­ тация на такой объект при решении проб ­ лем стплеобразованпя требовала призна ­ ния первенствующей роли образно-симво ­ лического начала во всех видах и жанрах архитектуры; акценты сместились в сто ­ рону проблем идейно-образных; рациона ­ листическая организация структуры со ­ оружения становилась как бы вторым пла ­ ном художественной проблемы, как бы основанием, над которым вырастали не стесненные прозой целесообразности сим ­ волические построения. Утверждалась со ­ циальная роль архитектуры как искусства, по искусства, специфика которого отсту ­ пала перед критериями, перенесенными из других сфер художественной культуры. Подобные положения, не складываясь в целостно оформленную доктрину, стали определять своеобразный каркас теорети ­ ческого мышления, влиявшего на прак ­ тику. Чистым воплощением романтического символизма, подчиняющего архитектурную форму изобразительной аллегории, стал павильон СССР на Всемирной выставке 1937 г. в Париже, построенный по проекту Б. Иофана. Его композиция была подчине ­ на идее здания-пьедестала, определившей окончательный вариант Дворца Советов в Москве. Сообразуясь с условиями участка, архитектор создал узкий корпус-пластину. Объем динамично нарастал к входной ча ­ сти, над которой возникала башня, увен ­ чанная скульптурной группой «Рабочий и колхозница» из нержавеющей стали

48