Функция, форма, образ в архитектуре

Функция и форма

шению таких проблем ни конструктивис ­ ты, чей метод был программно устремлен на здание, формируемое изнутри наружу, ни рационалисты с их акцентами на вос ­ приятие объема не были готовы. Представления о функции, назначении постройки приходилось теперь пересматри ­ вать, учитывая задачи создания и разви ­ тия целостных контекстов городской сре ­ ды; внешние связи оказывались столь же важными для формирования сооружения, как и внутренние закономерности. Но в условиях реконструкции и развития сло ­ жившихся городов это означало и необхо ­ димость решить вопрос об отношении к культуре прошлого. Отрицание всего «ста ­ рого» для современности могло выступать на уровне отвлеченного теоретизирования. Живая практика крупных градостроитель ­ ных работ сразу показала его неприемле ­ мость как экономическую, так и социаль ­ но-культурную. Победа социалистического обществен ­ ного строя была прочно закреплена. Архи ­ тектура прошлого уже не рассматривалась как материальный символ конкретных со ­ циальных сил, враждебных новому обще ­ ству. Изменив своп функции, она служила ему и вошла в фонд актуальной культуры. Бывшие дворцы стали функционировать как художественные и историко-культур ­ ные музеи, превратились в важные очаги просветительной деятельности, использо ­ вались органами системы управления, об ­ щественными организациями, научно-ис ­ следовательскими и учебными института ­ ми. Изменилось и отношение к самому по ­ нятию «дворец». Для массового сознания революцион ­ ных лет «дворец» — символ враждебных сил. В поэзии Маяковского дворец — рас- стреллиевский Зимний или Лувр — высту ­ пал как воплощение прошлого, противо ­ стоящее фабрике — воплощению будущего. Однако после закрепления победы Ок ­ тябрьской революции понятие «дворец» превращается в символ торжества нового общественного строя. Этот новый символи- 41

было характерно выявление некоей доми ­ нанты, которой подчинялась форма. В клубе им. Русакова такой доминантой стал треугольник системы зал-аудиторий, раз ­ вертывающийся динамичным веером; по ­ луцилиндр определил «большую форму» клуба завода «Каучук»; система цилинд ­ ров, врезанных один в другой, легла в ос ­ нову неосуществленного проекта клуба на Лесной улице (она же потом была исполь ­ зована для собственного дома Мельнико ­ ва). Интуитивно выбранная доминанта служила стержнем не только развития про ­ странственно-пластической формы, но п организации функций сооружения. Под ­ черкивая значение интуиции, сам архитек ­ тор говорил, что иной раз объемное реше ­ ние и композиция вырисовываются в во ­ ображении значительно раньше детальной проработки экономических и технических расчетов проекта 29 . К началу 30-х годов сама жизнь опре ­ делила необходимость изменений в на ­ правленности советской архитектуры. Трудности первых послевоенных лет были позади. Налаживался нормальный быт. В стране, вступившей на путь индустриа ­ лизации, техника вошла в повседневную реальность, теряя романтическую окраску. Аскетизм форм и «механоморфные» мета ­ форы уже не отвечали духу времени. Бо ­ лее того, они стали ассоциироваться с пре ­ одоленными трудностями периода, кото ­ рый становился историческим прошлым. Казалось, что сами достижения в строи ­ тельстве новой жизни требуют отражения в иных формах, отвечающих изменившим ­ ся потребностям и вкусам. В функциях архитектуры все большее внимание стали привлекать идейно-художественная и вос ­ питательная стороны, символическое выра ­ жение новых общественных идеалов. Побуждало к пересмотру позиций и то, что вместе с бурным развитием промыш ­ ленности в годы первых пятилеток на пер ­ вый план вышли практические проблемы градостроительства, создания новых горо ­ дов и реконструкции сложившихся. К ре ­