Функция, форма, образ в архитектуре

Развитие средств выразительности в советской архитектуре 70-х — начала 80-х годов

микрорайоны 70-х годов имели дома в 12 — 16 этажей, среди которых возвышались 25-этажные. Увеличение затрат на строи ­ тельство в сравнении с простейшими пяти ­ этажными домами перекрывалось эконо ­ мией территории. Компактность давала и социальные преимущества — более концен ­ трированными могли быть системы обще ­ ственного обслуживания, замедлился рост времени, уходящего па передвижения. Однако одно лишь «подрастание» до ­ мов не решало сложных проблем. Прост ­ ранственность жилых комплексов могла привлекательно выглядеть на чертеже, в натуре же возрастание величин построек обостряло ощущение потери привычного разнообразия городской среды с ее контра ­ стами замкнутости и открытых перспектив. Путь к иным приемам формирования про ­ странства открыло обновление методов стандартизации, переход от типового дома к иным, более мелким единицам — о чем мы уже говорили выше. Эти возможности использовались прежде всего для возрож ­ дения артикулированной организации про ­ странства крупных жилых массивов, той диалектики открытости и замкнутости, ко ­ торая принадлежит к первоосновам архи ­ тектурной композиции. Тенденция определилась уже в конце 60-х годов — об этом свидетельствует, на ­ пример, дом-кольцо, появившийся в мос ­ ковском районе Матвеевское (архит. А. Маркелов). В крупном жилом районе Вешняки-Владычино на восточной окраи ­ не Москвы «бруски» типовых домов через промежуточные связи трапециевидного очертания связывались в корпуса сложной конфигурации (архитекторы В. Лебедев, П. Аранович, М. Гасперович, 1969 — 1973). Корпуса эти вычленяли крупные, по-раз ­ ному организованные дворовые простран ­ ства. Обстройка дворов была спокойной и целостной, ее пе нарушали контрасты вы ­ сот. В отличие от сложных очертаний дво ­ ров общественные пространства получили более определенную геометричность — здесь преобладают линейные структуры- 247

макетах; перенесенное в реальность город- ской среды, оно угнетало восприятие. Ис ­ чезло традиционное расчленение селитеб ­ ной территории на общественные простран ­ ства и жилую среду, а жилой среды — на единицы, становившиеся пространственной канвой развития соседских отношений (для поколений, выраставших до 60-х годов, по ­ нятие «наш двор» становилось первой по ­ знаваемой социальной общностью, много дававшей развитию личности и ее поведе ­ ния). Эта потеря поначалу ощущалась как фактор, углублявший однообразие и меха ­ нистичность повой среды в сравнении с обжитой теплотой старых кварталов. Лишь позднее опа стала осознаваться и в своем социально-воспитательном значении. Первая реакция на недостатки новых жилых массивов вылилась в пересмотр их плотпостп и одновременно в поиск разно ­ образия приемов пространственной органи ­ зации. Однако смешанная застройка, при которой в группы протяженных пятиэтаж ­ ных домов вводились односекционные до- ма-башнп в 9 пли 12 этажей, ие дала ожи ­ даемых результатов. Возраставшие норма ­ тивные разрывы между постройками почти снимали увеличение плотности, а повторе ­ ние вертикальных объемов лишало их ро ­ ли композиционных акцентов. Вновь и вновь возникающее контрастное сочетание рождало ощущение монотонности даже бо ­ лее острое, чем длинные ряды однородной застройки. В 70-е годы наиболее активными поис ­ ки обновления приемов формирования жи ­ лой среды были в таких городах, как Мо ­ сква, Ленинград, Минск, где основные ре ­ зервы территорий, удобных для застройки, практически были израсходованы. Пробле ­ ма эффективного использования городских земель стала здесь особенно острой. Жилые комплексы стали застраивать более плотно, более крупными и высокими домами. В Мо ­ скве, например, средний новый дом начала 60-х годов пмел 50 квартир; к концу деся ­ тилетия это число увеличилось вдвое, а к 1977 г. достигло. 190. Новые московские