Фантазии об искусстве

СЕРДЕЧНЫЕ ИЗЛИЯНИЯ ОТШЕЛЬНИКА —ЛЮБИТЕЛЯ ИСКУССТВ

дожник или же ваятель приходит к своим идеалам более исключительным путем, чем путь обычного опыта; они со глашаются, что это происходит неким таинственным обра зом; и все же они внушают себе и своим ученикам, что они якобы знают, как именно; похоже, что им было бы стыдно, если бы в глубине человеческой души оставалось скрыто хоть что-нибудь, чего они не могли бы объяснить любознательным молодым людям. Есть и другие — и впрямь неверующие и ослепленные, те с издевательским смехом совершенно отрицают при сутствие божественного во вдохновении художников и не признают, что эти редкие и возвышенные души особо взысканы небесами, ибо сами они слишком, слишком от них далеки. Они, однако, меня нисколько не занимают, и не о них здесь речь. Однако же мне хотелось бы вразумить тех лжемудрых, о ком я говорил ранее. Они наносят ущерб юным душам своих учеников, произнося перед ними приговоры о боже ственных предметах столь же смело и легкомысленно, как если бы то были предметы человеческие, и тем самым вну шая им безумную мысль, что в их власти дерзко вырвать своей рукой то, что величайшие мастера искусства полу чили — скажу прямо— как дар свыше. До нас дошло много преданий, писаных и изустных; не одно мудрое слово, принадлежащее великим художни кам, передается из уст в уста; как же могло случиться, что эти слова и предания вызывали лишь равнодушные восторги, но никого не натолкнули на догадку о сущности святая святых искусства, скрытой под ними? Что никто не признал и здесь, как во всей природе, перста божьего? Что до меня, то я издавна лелеял в себе эту веру; теперь же моя смутная вера просветлела до яснейшего знания. Сколь счастлив я, что избран небом приумножить его славу, найдя убедительное доказательство одного из его непризнанных чудес; мне удалось воздвигнуть еще один алтарь во славу божию... Рафаэль, словно солнце блистающий среди других ху дожников, оставил нам в одном из своих писем к графу Кастильоне слова, которые мне кажутся дороже золота и к которым я ни разу не обратился, не ощутив тайного благоговения и преклонения в своей душе. 29