Фантазии об искусстве

ИЗ ПЕРЕПИСКИ ВАКЕНРОДЕРА И ТИКА

Тик Вакенродеру 29 мая 1792 г.

О значении сентиментальности я с тобой вполне согла сен, но мне думается, что не надобно приучать себя по мелким поводам испытывать чересчур сильные чувства, иначе мы разучимся испытывать их по большим поводам, при которых они уместны, ибо чувство вырождается; чело века, который при смерти брата не испытывает более глу бокого горя, чем при смерти мухи, можно назвать сенти ментальным, пусть даже его чувство искренне и непри творно. Вообще не следует слишком предаваться мелким чувствам, ибо таким образом можно расстроить струны своего сердца и сделаться, сколь парадоксально это ни звучит, бесчувственным и неспособным к действию. Я последовал твоему и своему собственному совету и до сих пор был бездеятелен, однако же это не идет мне на пользу. По-твоему, великое, возвышенное не может трогать до слез? Сейчас я объясню тебе, отчего я думаю иначе. — Не правда ли, все любимое нами в изящных искусствах мы любим лишь оттого, что художник извлекает те звуки, ко торые дают светлый и чистый отзвук в нашей душе, и по сему один смеется, когда плачет другой; только таким об разом может художник тронуть нашу душу, ибо трогает ее не что иное, как созвучия каким-то его героям, дружеская склонность, влекущая нас к ним и заставляющая прини мать участие во всех их судьбах; мы любим их больше или меньше в зависимости от того, больше или меньше взял их поэт из нашей души; отсюда проистекает огром ная сила, какую может иметь над человеческими сердцами драматический поэт. Часто мы любим какого-нибудь графа Аппиани или Юста и Тельгейма больше, нежели людей, с которыми общаемся и кого ежедневно видим, и только потому, что последние нам не созвучны, а в первых отра жается наша собственная душа. Мне сдается, что то же происходит и с возвышенным. В возвышенном мы откры ваем самих себя, созвучие влечет нас к человеку, который мыслит возвышенно, и эта любовь, смешанная с почитани ем, может быть так сильна, что она прорывается в слезах; 211