Фантазии об искусстве

ФАНТАЗИИ ОБ ИСКУССТВЕ, ДЛЯ ДРУЗЕЙ ИСКУССТВА

всех чувств — как прекрасных и нежных, так и отвратитель ных и терзающих сердце — в единый венок из цветов и сор няков, дабы одних лишить ядовитого жала, а у других вырвать самые блестящие лепестки. Они тщатся постоянно сохранять в сердце сладкие звуки и вечно быть под за щитой своего внутреннего музыкального гения. И тогда, мнится им, вся их жизнь превратится в тихую благозвуч ную песню. Они постоянно оберегают самих себя, они охраняют свое сердце от всякого порыва как боли, так и восторга, они, подобно заклинателям духов, никогда не допускают страсти в тот круг, какой они около себя очер тили. Но так они теряют истинную жизненную силу, их сердца ослабевают, и под конец они не способны ни на какие впечатления. Они любят предаваться мыслям о бо жественной вечности и бренности всех благ земных, дабы тем спокойнее идти своей дорогой: все тише, все медленнее льется их песня, и вот уже она становится похожа на за мирающие боязливые звуки хорала. Есть и другая, еще го раздо более пагубная и мелочная страсть, которая поселя ется в сердцах, пораженных досадою: низкая радость от того, что они уже не доступны ни для каких впечатлений. Посему, мыслится им, они имеют право ставить себя выше других людей. Эгоизмом питают они свои души и, полагая, что лишь им одним доступна истинная любовь к ближне му, все более презирают человечество. Не в нашей власти изменить то, что мир полон проти воречий, так же как противоречивы и все чувства внутри нас; и никогда не получишь ты согласного концерта из дисгармонических звуков. Велик и благороден тот, кто чув ствует эту противоречивость, но кого она не оскорбляет. Кто радостно и с готовностью все принимает в свою грудь, не кичась, однако же, своими силами, тот не нарушит со гласия в своей груди; он будет спокойно терпеть, когда внешний мир со всеми своими многоразличными звуками прорвется в гармоническую полноту его души, его никог да не покинет чувство, что это неизбежно должно быть так и потому несомненно есть добро. Но что пользы записывать эти мысли, овладевшие мной лишь на мгновение? Те, кто их прочтет, станут ли от то го добрее? Более того, не угаснут ли они вновь даже и во мне самом, и не погрешу ли я против них при первом же случае? Быть может...— нет, точно так! 185