Эстетика. Том второй

рую ему дают при данном способе его изображения. Но отноше ние друг к другу смысла и его формы уже не остается больше— как на предшествующей ступени —соотношением, всецело проис текающим из смысла, а превращается в более или менее слу чайное сочетание, зависящее от субъективности поэта, углубления его духа во внешнее существование, его остроумия и вооб ще его вымысла. При этом он может исходить из чувственного явления, воплощая в него созданный из себя родственный ду ховный смысл, или же брать своим исходным пунктом дейст вительно — или хотя бы относительно — внутреннее представле ние и сообщать ему образную форму, а может даже просто соот носить один образ с другим, носящим в себе те же самые определения. Этот вид соединения отличается от наивной и бессознатель ной символики тем, что теперь субъект знает как внутреннюю сущность взятого в качестве содержания смысла, так и природу внешних явлений, которые он использует для придания большей наглядности этому содержанию, и он с сознательным намерени ем связывает обе эти стороны ввиду найденных между ними сходств. Различие же между данной ступенью и возвышенным следует искать в том, что, хотя, с одной стороны, в самом произ ведении искусства с большей или меньшей степенью определен ности подчеркивается разделенность смысла и его конкретного образа, их самостоятельное выступление рядом друг с другом,— все же, с другой стороны, здесь совершенно отпадает то отно шение между ними, которое мы находим в возвышенном. В ка честве содержания здесь берется уже не само абсолютное, а ка кой-нибудь определенный и ограниченный смысл, и внутри на меренного отделения этого смыісла от его образного воплощения устанавливается отношение, которое посредством сознательного сравнения дает то же самое, что по-своему ставила себе целью бессознательная символика. Что же касается содержания , то теперь уже нельзя видеть значение символа в абсолютном, в едином боге. Благодаря обо соблению конкретного существования и понятия, благодаря тому, что они поставлены рядом друг с другом, хотя и с помощью сравнения, — благодаря этому для художественного сознания сразу же положена конечность, поскольку оно берет эту форму как последнюю и подлинную. Напротив, в поэзии Священного писания бог есть единственно значащее во всех вещах, которые по отношению к нему оказываются преходящими и ничтожными. Но если смысл должен обладать возмояшостью найти свой сход ный образ и подобие в том, что в самом себе ограничено и ко 89