Эстетика. Том второй

b) Символика

возвышенного

Благодаря указанному ходу развития смысл, до сих пор более или менее затемненный своим особенным чувственным образом, наконец выбрался на свободу и осознается для себя в своей ясно сти. Тем самым разложилось собственно символическое отноше ние, и теперь, когда абсолютный смысл понимается как всеобщая, всеохватывающая субстанция всего мира явлений, искусство суб станциальности — как символика возвышенного — сменяет собою голые символико-фантастические намеки, искажения и догадки. Здесь мы должны различать главным образом две точки зре ния, которые находят свое основание в двояком отношении между субстанцией как абсолютным и божественным началом и конеч ностью явлений. Это отношение может быть положительным и от рицательным, хотя в обеих формах в вещах должны стать нагляд ными не их частный образ и частный смысл, а их всеобщая душа и их положение по отношению к этой субстанции, так как именно всеобщая субстанция всегда должна найти свое выявление. а. На первой ступени это отношение понимается таким обра зом, что субстанция как свободное от всяких своеобразных черт всеохватывающее и единое начало имманентна определенным яв лениям, как порождающая и животворящая их душа. Б этой имманентности субстанция узревается как нечто утвердительно присутствующее и постигается и изображается отрекающимся от самого себя субъектом посредством любовного погружения в ту сущность, которая находится во всех этих вещах. Такое понима ние дает нам искусство возвышенного пантеизма, каким мы на ходим его в зачатке уже в Индии, каким оно затем получило самое блестящее развитие в магометанстве и его искусстве мисти ки и каким мы его, наконец, вновь встречаем — в более углублен ном субъективном виде — в некоторых явлениях христианской мистики. β. Отношение, присущее возвышенному в собственном смыс ле, отрицательное отношение, мы можем найти только в еврей ской поэзии, в этой поэзии величественного, которая умеет про славлять и возвеличивать не имеющего образа царя неба и земли лишь таким образом, что представляет весь сотворенный им мир как акциденцию его могущества, а все творения — как посланцев его славы, как украшения его величия. Эта поэзия даже самому наивеликолепному отводит роль слуги бога, полагая его отрица тельным образом, так как она не в состоянии найти адекватное и достаточно утвердительное выражение для силы и власти выс шего существа и достигает положительного удовлетворения толь

Зі