Эстетика. Том второй

β. Более высоким делом является то, которое каждый че ловек должен осуществить в самом себе,— его земная жизнь, определяющая жизнь вечную. Эту тему трактует, например, Дан те в своей «Божественной комедии», в согласии с католическими воззрениями проводя нас через ад, чистилище и рай. Несмотря на строгое расчленение целого, и здесь нет недостатка ни в фан тастических представлениях, ни в авантюрных элементах, по скольку награждение загробным блаженством и осуждение на загробные муки изображаются не сами по себе, в своей всеобщ ности, а в своем частном осуществлении, в почти необозримом ряде отдельных примеров. Поэт дерзает присвоить себе права церкви, берет в свои руки ключи от врат рая, дарует блаженст во и осуждает. Он делает себя судьей мира, отправляя в ад, чистилище или рай знаменитейших людей древнего и христи анского мира, поэтов, граждан, воинов, кардиналов и пап. γ. Другим материалом для действий и событий служат бес конечно многообразные приключения — создания представления, внутренние и внешние случайности любви, чести и верности,— совершающиеся на светской почве. В одном случае рыцарь сра жается за собственную славу, в другом —он спешит на помощь преследуемой невинности (даже если невинностью, которую ры царь освобождает, была банда мошенников), совершает удиви тельнейшие подвиги в честь своей дамы или восстанавливает ущемленное право силой собственного кулака, ловкостью своей руки. Здесь нет положения, ситуации, конфликта, благодаря которым действие стало бы необходимым, здесь душа, желая проявиться во внешнем, намеренно отыскивает себе приключе ния. Так, например, поступки, связанные с любовью, по своему своеобразному содержанию не имеют никакой другой цели, как доказать прочность, верность, продолжительность любви и пока зать, что окружающая действительность в совокупности ее от ношений есть лишь материал, в котором проявляется любовь. Деяние, в котором она проявляется, определяется не самим со бою, а предоставлено взбредшей в голову причудливой мысли, капризу дамы, произволу внешних случайностей. Совершенно так же обстоит дело с целями чести и храбрости. Они являются целями субъекта, который еще оторван от суб станциального содержания и вкладывает себя во всякое случайно попавшееся ему содержание, ищет в нем возможность оскорбле ния или повод доказать свою храбрость, свою ловкость. Здесь не существует мерила, указывающего, что должно быть отнесено к содержанию и что нет, здесь нет и критерия, определяющего, что действительно является оскорблением чести и что может

301·