Эстетика. Том второй

венно находит, и сохраняет себя таковой, то действующий харак тер также утрачивает свою божественность. Он со своими случай ными целями вступает в случайный мир, с которым не сливает ся в единое, внутри себя совпадающее целое. Эта относитель ность целей в относительной среде, определенность и переплете ние которой коренится не в субъекте, а определяется внешне, случайно и приводит к случайным коллизиям и причудливо пе реплетающимся друг с другом разветвлениям,— эта относитель ность целей и составляет мир приключений, который является основным типом романтического искусства в отношении формы событий и действий. Для того чтобы изобразить действия и события с точки зре ния идеала и классического искусства, требуется наличие истин ной внутри себя, в себе и для себя необходимой цели, в содержа нии которой заключается то, что определяет внешнюю форму и способ осуществления в действительности. Этого нет в делах и событиях, изображаемых романтическим искусством. Хотя здесь изображаются реализуемые сами по себе всеобщие и субстанци альные цели, все же эти цели не обладают в самих себе опреде ленностью действия, тем, что упорядочивает и расчленяет их внут реннее течение. Этот момент реализации они предоставляют сво боде и случайности. а. Романтическому миру предстояло совершить лишь один абсолютный подвиг— распространение христианства, деятельное выявление духа общины. Осуществляясь во враждебном мире не верующей античности или варварского и дикого сознания, пере ходя от учения к деяниям, этот подвиг становился пассивным перенесением страданий и мук, принесением в жертву собствен ного бренного существования ради вечного спасения души. Даль нейший подвиг, аналогичный по содержанию, был в средние ве ка делом христианского рыцарства. Он заключался в изгнании мавров, арабов ν вообще магометан из христианских стран, а затем в крестовых походах, предпринятых для завоевания свя того гроба господня. Однако это не было целью, затронувшей все человечество; ее должна была осуществить лишь совокупность отдельных ин дивидов, которые собирались по своей воле. В этом смысле мы можем назвать крестовые походы коллек тивной авантюрой христианского средневековья, приключением, которое внутри себя было разорванным и фантастичным: оно имело духовный характер, но было лишено истинно духовной це ли и было ложно в отношении действия и характера. Ибо, что касается религиозного момента, крестовые походы ставят перед 299·