Эстетика. Том второй

лишь в том случае, если он абсолютно отрекается от всего чело веческого. Субъективная свобода рассматриваемого нами круга, правда, не обусловлена больше только терпением и самопожерт вованием, а положительна в себе, в мирском. Однако бесконеч ность субъекта, как мы уже видели, имеет своим содержанием лишь задушевность как таковую, субъективное чувство, движу щееся в самом себе,— как свою мирскую почву внутри себя. В этом отношении поэзия не имеет здесь перед собой никакой предпосланной объективности, никакой мифологии, никаких ста туй и образов, которыми она могла бы воспользоваться. Она воз никает совершенно свободно, без всякого материала, чисто твор чески; она подобна птице, которая вольно поет свою песню. Но хотя субъективность обладает благородной волей и глубокой ду шой, все же в ее поступках, отношениях и существовании обна руживается лишь произвольность и случайность, поскольку в от ношении нравственного содержания свобода и ее цели исходят из внутреннего размышления, еще лишенного субстанции. Итак, мы находим в индивидах, скорее, не особенный пафос в греческом смысле этого слова и тесно связанную с этим пафо сом живую самостоятельность индивидуальности, а только раз личные степени героизма в отношении любви, чести, храбрости, верности —степени, различия которых определяются низмен ностью или благородством души. Тем не менее герои средних ве ков имеют одно общее качество с героями античности — храб рость. Но и она получает здесь совершенно другой смысл. Она не является природным мужеством, основанным на здоровой доб лести, на силе тела и воли, силе, не ослабленной образованием, и не служит опорой при осуществлении объективных интересов. Эта храбрость исходит из внутреннего переживания духа, из чес ти, рыцарских нравов и в целом отличается фантастичностью, подчиняясь приключениям внутреннего произвола и случайно стям внешних обстоятельств или импульсам мистического благо честия и вообще субъективному отношению субъекта к себе. Эта форма романтического искусства имеет своей родиной два полушария: Запад — уход духа в его субъективный мир, и Восток — первое расширение сознания, стремящегося освободить ся от конечного. На Западе поэзия покоится в душе, возвратив шейся в себя, ставшей для себя средоточием и осознающей свое мирское только частью своего отношения, как одну сторону, над которой находится более высокий мир веры. На Востоке предста вителем этой формы является преимущественно араб, который выступает подобно некоей точке, не имеющей вначале ничего перед собою, кроме выжженной солнцем пустыни и неба, высту

2G9