Эстетика. Том второй

и устраняет следы бренности, чтобы поставить цветущую красо ту существования на место ее обычного, убогого проявления. Ро мантическое искусство уже больше не имеет своей целью изо бражение свободной жизненности бытия в его бесконечной тиши не и погружении души в телесное, не имеет целью изображение этой жизни как таковой в ее собственной сущности и отворачи вается от этой вершины красоты. Оно переплетает свое внутрен нее содержание со случайностью внешних образований и пре доставляет широкий простор безобразному в его характерных чертах. В романтическом искусстве перед нами, следовательно, два мира. С одной стороны, духовное царство, завершенное в себе, душа, внутри себя примиренная. Она нарушает обычное прямо линейное повторение возникновения, гибели и возрождения, впервые превращая его в истинный круговорот, в возвращение в себя, в подобную Фениксу подлинную жизнь духа. С другой сто роны, перед нами царство внешнего как такового, освобожденно го от прочного единства с духом; внешнее становится теперь целиком эмпирической действительностью, образ которой не за трагивает души. В классическом искусстве дух господствовал над эмпирическим явлением и полностью проникал его, потому что как раз в этом явлении он должен был получить свою совер шенную реальность. Теперь же внутреннее стало равнодушным к способу формообразования непосредственного мира, так как непо средственность недостойна внутреннего блаженства души. Внеш нее явление уже больше не может служить выражением внутрен него, а когда оно все-таки еще призывается к этому, то его за дача — лишь доказать, что внешнее не есть то существование, которое дает удовлетворение; оно должно указывать на внутрен нее, на душу и чувство, как на существенный элемент. Но именно поэтому романтическое искусство позволяет внешней стихии свободно развернуться и любому материалу, вплоть до цветов, деревьев π предметов самой обычной домаш ней утвари, беспрепятственно становиться объектом изображения даже в их природной случайности существования. Однако это содержание неразрывно связано с тем определением, что оно в качестве чисто внешнего материала носит безразличный, низмен ный характер и приобретает свою настоящую ценность только в том случае, если в нем запечатлелась душа; оно должно выра жать не только внутреннее содержание, но и сокровенные сторо ны души, которая не сливается с внешним, а примирена в себе с самой собою. Внутреннее в этом состоянии, доведенное до конца, представляет лишь проявление, лишенное внешнего элемента. 241·