Эстетика. Том второй

действительности в единстве с собою. Распространение этого са мосозерцания, этого внутри-еебя и у-себя-бытия духа есть мир, примиренность духа с собою в его объективности,— божествен ный мир, царство божие, в котором божественное, изначально имеющее своим понятием примирение со своей реальностью, осу ществляет себя в этом примирении и благодаря этому существу ет и для самого себя. Ь) Хотя это отождествление и находит свое основание в сущности абсолютного, все же оно как духовная свобода и беско нечность не есть примирение, непосредственно имеющееся в при родной и духовной мирской действительности. Напротив, оно осуществляет себя лишь как возвышение духа к его истине из ограниченного непосредственного существования. Для того чтобы дух мог достигнуть целостности и свободы, он доліжен отделить ся от самого себя и противопоставить себя в форме ограниченного природного и духовного бытия самому же себе как бесконеч ному в себе. И наоборот, с этим разірывом связана необходи мость выйти из той разорванности с самим собой, внутри кото рой сфера конечного и природного, непосредственность налично го бытия, естественные чувства определены как отрицательное, дурное и злое; лишь путем преодоления этого недействительного бытия можно вступить в царство истины и удовлетворения. Поэтому мы должны понимать и изображать духовное при мирение только как деятельность, как движение духа, как про цесс, в ходе которого возникают усилия, борьба и существенны ми моментами которого являются боль, смерть, скорбное чувство ничтожности, муки духа и тела. Бог сначала отделяет от себя ко нечную действительность; подобно этому и конечный человек, пребывая вне царства божия, получает цель возвыситься к богу, отделить от себя конечное, совлечь ничтожность и через умерщ вление своей непосредственной действительности стать тем, что бог, являясь в облике человека, сделал объективным, представ ляющим собой истинную действительность. Бесконечная боль этой жертвы наисобственнейшей субъективности, страдание и смерть, которые в большей или меньшей степени были исключе ны из сферы изображения классического искусства или выступа ли в нем лишь как физическое страдание,— только в романтиче ском искусстве обретают свою настоящую необходимость. Нельзя сказать, чтобы греки понимали смерть в ее сущест венном значении. Ни природное как таковое, ни непосредствен ность духа в его единстве с телесным не считалось чем-то в са мом себе отрицательным, поэтому смерть была для них лишь абстрактным исчезновением, протекающим без страха и ужаса. 236·