Эстетика. Том второй

ческий образ и то, что он выражает собою — человеческие собы тия, поступки, чувства,— это та форма, в которой искусство долж но постигнуть и изобразить содержание духа. Так как рассудок превратил бога лишь в мыслимую сущность, не верил больше в явление духа в конкретной действительности и вытеснил бога мысли из всякого действительного существования, то этот вид ре лигиозного просвещения с необходимостью пришел к представле ниям и требованиям, несовместимым с искусством. Когда рассу док, выбравшись из области этих абстракций, возвышается до разума, то возникает потребность в чем-то конкретном, и в част ности в том конкретном, что представляет собой искусство. В эпоху Просвещения, конечно, занимались и искусством, но, как мы можем видеть на примере самого Шиллера, очень про заически. Исходным пунктом поэта был этот период, но затем, побуждаемый потребностью разума, который уже рассудок пере стал удовлетворять, фантазией и страстью, он почувствовал жи вую, страстную тоску по искусству вообще, а точнее, по класси ческому искусству греков, их богам и миросозерцанию. Из этого страстного стремления, оттесняемого абстрактной мыслью време ни, в котором жил поэт, и родилось названное стихотворение. В первоначальном наброске отношение Шиллера к христианству всецело полемично; впоследствии он смягчил резкость стихотво рения и направил его лишь против рассудочности просвещения, которое начало терять свое господство. Шиллер сначала прослав ляет греческое миросозерцание, которое одушевляет и наполняет богами всю природу; переходя к современности и прозаичности понимания ею законов природы и отношения человека к богам, он говорит:

Вправду ль скорбь мне будет вещим знаком, іВправду ль в пей я господа пойму? Божество, окутанное мраком, Радо отреченью моему

Отречение, несомненно, составляет существенный момент хри стианства. Но лишь монахам представляется, что оно требует от человека умерщвления в себе души, чувства, так называемых природных влечений, лишь им кажется, что отречение требует, чтобы человек не вступал в нравственный, разумный и действи тельный мир, в семью, государство,— так же как Просвещение с его деизмом, утверждая, что бог будто бы непознаваем, требует

1 Пер. А. Голембы.

218·