Эстетика. Том второй

внает также и о предстоящей ему ранней смерти и все же ни когда не стремится избежать опасности там, где она ему угро жает. Совершенно иначе изображается сходное обстоятельство в «Песне о Нибелунгах». Там Зигфрид с роговой кожей также не уязвим; кроме того, у него еще шапка-невидимка. Если он, бу дучи невидим, помогает королю Гунтеру в борьбе с Брунгиль дой, то это лишь грубое, дикое колдовство, дающее не очень-то выгодное представление о Храбрости как Зигфрида, так и короля Гунтера. Правда, у Гомера боги часто действуют во благо от дельных героев. Однако боги являются у него лишь как всеобщая сторона того, что человек представляет собою и совершает в качестве индивида и во что он необходимо должен вкладывать всю энергию своего героизма. Если бы дело обстояло иначе, то богам надо было бы только перебить в сражении всех троянцев, чтобы помочь грекам. Гомер же, описывая главную битву, по дробно изображает борьбу отдельных героев. Лишь после того как толкотня и давка стали всеобщими, как разгорелась ярость сражающихся войск и проявилось их мужество, только тогда стал носиться по полю битвы сам Аре с и боги стали сражаться против богов. И это прекрасно и великолепно не только как выражение усиления напряжения, но и в том более глубоком смысле, что Гомер в отдельных событиях и различных подвигах узнает отдельных героев, в совокупном же и всеобщем дейст вии — проявление всеобщих сил. В иной связи Гомер заставляет также выступить Аполло на, коіда дело идет об убийстве Патрокла, носящего непобеди мое оружие Ахилла («Илиада», XVI, ст. 783—849). Трижды бро сался Патрокл, равный Аресу, в толпы троянцев; он уже убил трижды по девять человек. Когда он кинулся в четвертый раз, тогда ему навстречу сквозь толпу вышел бог, сокрытый темной ночью, ударил его в спину и плечи, сорвал с него шлем, так что гот покатился по земле и зазвенел под копытами коней; волосы ГІатрокла загрязнились от покрывшей их крови и пыли, что арежде было неслыханным делом. Аполлон рушит и медное копье в руках Патрокла; с плеч падает щит; панцирь также раз вязывает Феб-Аполлон. Это вмешательство Аполлона можно принять за поэтическое объяснение того обстоятельства, что Патроклом овладела сла бость, как бы естественная смерть, охватившая его в толкотне и аылу сражения при четвертом его налете и сломившая его. Только теперь Эвфорб в состоянии вонзить ему в спину между алеч копье. Хотя Патрокл и пытается избегнуть новой схватки, 209·