Эстетика. Том второй

β. К внешним знакам присоединяется еще и вторая сторона. Хотя в изречениях оракула бог признается всезнающим и Апол лону, всезнающему богу, был посвящен самый важный оракул, однако формой, в которой он проявляет свою волю, остается совершенно неопределенный природный элемент — глас приро ды или бессвязное звучание слов. Из-за этой неясности формы само духовное содержание становится темным и нуя^дается поэ тому в толковании и объяснении. -γ. Это объяснение, хотя оно и одухотворяет в сознании то возвещение бога, которое сначала существует лишь в форме природного, все же остается темным и двусмысленным. Ибо бог в своем знании и своей воле есть конкретная всеобщность; та кими же должны быть его совет или веление, которые открывает человеку оракул. Но всеобщее не односторонне и абстрактно, а в качестве конкретного содержит в себе как одну, так и другую сторону. Так как человек противостоит всезнающему богу как неведающий, то и само изречение оракула он принимает как не ведающий, то есть ему не открывается конкретная всеобщность этого изречения; если он решается действовать в согласии с по следним, он может выбирать из двусмысленного высказывания бога лишь одну сторону, так как каждый поступок при данных частных обстоятельствах всегда должен быть определенным, должен признавать лишь одну сторону и исключать другую. Но едва он что-либо сделал и дело, которое благодаря этому стало его делом, за которое он должен отвечать, действительно совер шено им — он впадает в коллизию. Он внезапно видит, что дру гая сторона, которая имплицитно также содержалась в изречении оракула, обращается против него; им овладевает, вопреки его знанию и воле, судьба его дела, которую ведают боги, а не он. И наоборот, боги являются определенными силами, и их изре чение, если оно носит в себе этот определенный характер, как, например, повеление Аполлона, побуждающее Ореста к мести, также приводит из-за этой определенности к коллизии. Так как форма, которую принимает в изречении оракула сокровенное знание бога, носит совершенно неопределенный внешний характер или, иначе говоря, имеет абстрактно внутренний характер слова и само содержание из-за своей двусмысленности заключает в себе возможность разлада,— то в классическом ис кусстве изречения оракула составляют один аспект содержания и важны не для скульптуры, а для поэзии, и преимущественно для поэзии драматической. Они, по существу, уместны в класси ческом искусстве потому, что в нем человеческая индивидуаль ность еще не поднялась на вершину внутреннего переживания,

169·