Эстетика. Том второй

деленное в себе выполнение — дают истинно свободную caMO j стоительность. Наряду с возвышенным мы можем упомянуть и о другом воз зрении, которое также начало развиваться на Востоке. В проти воположность воззрению о субстанциальности единого бога здесь существует понимание внутренней свободы, независимости от дельной личности, насколько Восток позволяет развиться этому направлению. В качестве основного воззрения мы должны искать его у арабов . Живя в пустынях, в бесконечном море своих рав нин, имея лишь чистое небо над собой, они полагались в этой при роде на собственную храбрость, силу своего кулака и на средства своего самосохранения —на верблюда, коня, копье и меч. В от личие от индийской мягкости и самоотречения и более позднего пантеизма магометанской поэзии здесь открывается более не податливая самостоятельность личного характера, оставляющая предметам их отграниченную и строго определенную непосредст венную действительность. С этой начинающейся самостоятель ностью индивидуальности одновременно связаны не только вер ная дружба, гостеприимство, возвышенное благородство, но и безграничное наслаждение местью и неугасимое злопамятство; им дают выход и удовлетворяют их с беспощадной страстью и совер шенно бесчувственной жестокостью. Но то, что происходит на этой почве, представляется человеческим в кругу человеческого. Это деяния мести, любовные отношения, черты благородства, пол ного самопожертвования. Из них настолько исчез элемент фан тастического и чудесного, что все проходит перед нами в опре деленном и строгом порядке согласно необходимой связи вещей. Сходное понимание действительных предметов, приведенных к их устойчивой мере и наглядно созерцаемых в их свободе, а не просто полезности, мы уже нашли у древних евреев. Еврейской нации также первоначально были свойственны более твердая са мостоятельность характера, дикость мести и ненависти. Но одно временно обнаруживаются различия. Здесь даже могущественней шие силы природы изображаются не сами по себе, а как власть божества, по отношению к которой они теряют свою самостоя тельность; ненависть и преследование не обращены здесь как лич ные чувства против личностей, а служат богу как национальная жажда мести к целым народностям. Так, например, псалмы позд нейшей эпохи и преимущественно Книги пророков часто жела ют и вымаливают бедствия и гибель другим народам, и нередко их главная сила заключена в ругательствах и проклятиях. В этих только что упомянутых исходных пунктах содержат ся элементы истинной красоты и истинного искусства, однако они 142·