Эстетика. Том третий

β β. Более глубокое опосредствование трагического и кохмиче ского отношения к миру, образующее новое целое, состоит не в том, что эти противоположности существуют рядом или перехо дят друг в друга, а в том, что они выравниваются, обоюдно при тупляясь. Субъективность, вместо того чтобы действовать в со ответствии с комической превратностью, наполняется серьезно стью более прочных отношений и устойчивых характеров, тогда как трагическая твердость воли и глубина коллизий настолько смягчаются и сглаживаются, что дело в конце концов может дой ти до примирения интересов и гармонического единения целей и индивидов. В такого рода замысле — почва для возникновения в первую очередь современной драмы. Глубина этого принципа со стоит в созерцании того, что, вопреки различиям и конфликтам между интересами, страстями и характерами, благодаря дейст виям людей все же может быть достигнута гармоническая внут ри себя действительность. Уже у древних были трагедии с подобным исходом, где инди виды не припосились в жертву, но оставались жить. Так, напри мер, в «Эвменидах» Эсхила ареопаг признает право на почита ние за обеими сторонами, за Аполлоном и за мстительными де вами; и в «Филоктете» при появлении бога Геракла и по его со вету утихает борьба между Неоптолемом и Филоктетом, после чего оба, соединившись, отправляются под Трою. Но здесь сгла живание совершается извне, по велению богов и т. д., и сами партии, участвующие в конфликте, не являются его внутренним источником, тогда как в современной драме сами индивиды раз витием действия подводятся к тому, чтобы отказаться от борьбы и прийти ко взаимному примирению их целей и характеров. С этой стороны «Ифигения» Гёте представляет собой подлинно поэтический образец драмы, — более, чем «Тассо», где, с одной стороны, примирение с Антонио есть, скорее, дело душевной на строенности и субъективного признания за ним реального прак тического смысла, недостающего характеру Тассо, а с другой стороны, правда идеальной жизни, которую утверждал Тассо в конфликте с действительностью и благопристойностью, по пре имуществу оказывается правдой только субъективно, в душе зри теля, а внешпе в лучшем случае проявляется как бережпое вни мание к поэту и участие в его судьбе. γγ. В целом границы этого среднего жапра отчасти более под вижны, чем границы трагедии и комедии, отчасти же здесь ощутимее опасность выйти за пределы подлипно драматического типа или же оказаться в области прозаического. Так как кон фликты с самого начала не противостоят друг другу со всей тра- , 583