Эстетика. Том третий

конечной самоуверенности. Ибо только эти два основных момента действия могут противостоять друг другу при разделении дра матической поэзии на различные виды. В трагедии индивиды разрушают себя вследствие односторонности их устойчивого же лания и характера, или же, отказываясь от своих целей, они вы нуждены воспринять то, чему они сами противопоставляют себя субстанциальным образом. В комедии в смехе индивидов, раст воряющих все в себе и через себя, мы созерцаем победу их субъ ективности, остающейся, несмотря ни на что, устойчивой внутри себя. αα. Поэтому всеобщая почва комедии — это мир, где человек как субъект сделал себя полпым хозяином всего того, что значи мо для него в качестве существенного содержания его знания и свершения: мир, цели которого разрушают поэтому сами себя своей несущественностью. Чем, например, можно помочь демок ратическому народу с его своекорыстными гражданами — легко мысленными, надутыми, сварливыми, лишенными веры и здра вого рассуждения, болтливыми, суетными, хвастливыми? Такому народу ничем нельзя помочь: он гибнет от собственной глупости. Однако далеко не всякое действие, лишенное субстанции, комич но уже из-за своего ничтожества. Здесь часто путают смешное и собственно комическое. Смешон может быть всякий контраст существенного и его явления, цели и средств, противоречие, бла годаря которому явление снимает себя в самом себе, а цель в своей реализации упускает себя. К комическому же мы должны предъявить еще одно, более глубокое требование. Пороки людей, например, не комичны. Сатира, резкими красками живописую щая противоречие действительного мира тому, чем должен был бы быть добродетельный человек, дает нам весьма сухое доказа тельство этого положения. Глупости, нелепости, заблуждения сами по себе тоже далеко не комичны, как бы ни смеялись мы над ними. Вообще трудно найти что-либо более противоположное, чем вещи, над которыми смеются люди. Самые пошлые и плоские вещи могут вызывать у них смех, но часто они точно так же смеются и над значительнейшими и глубочайшими явлениями, если только в них объявится какая-нибудь совершенно несуще ственная сторона, противоречащая привычкам и повседневному созерцанию людей. Смех тогда есть лишь выражение самодоволь ного практического ума, знак того, что и мы тоже достаточно умны, чтобы распознать контраст и почувствовать себя выше него. Точно так же бывает смех издевательский, язвительный, смех от отчаяния и т. д. Комическому же, напротив, свойствен-

, 579