Эстетика. Том третий

ми — больше, чем «Стойкий принц», пьеса, на пути которой опять встает застывший и абстрактный принцип католицизма. Напротив, шекспировские трагедии и комедии, отличаясь противоположным направлением, собирали все более многочис ленную публику, поскольку, несмотря на их национальный ха рактер, общечеловеческая сторона настолько перевешивает в них все остальное, что Шекспир не нашел доступа только туда, где как раз господствуют узкие и специфические национальные ус ловности в искусстве, которые или совершенно исключают вос приятие таких произведений и наслаждение ими, или же огра ничивают его. Подобным же преимуществом, что и шекспиров ские драмы, могли бы пользоваться также древние трагики, если бы мы только не требовали большей субъективной глубины внутреннего мира и широты частной характеристики, не говоря уже об изменившихся привычках в отношении сценического представления и некоторых сторон национальных воззрений. Античные же сюжеты никогда не утратят своего воздействия. Поэтому в целом можно утверждать, что драматическое произ ведение при всем своем великолепии будет тем более преходя щим, чем более станет оно избирать своим содержанием не суб станциально-человеческие интересы, а чисто специфические ха рактеры и страсти, обусловленные лишь определенным нацио нальным направлением эпохи. β. Во-вторыху подобные общечеловеческие цели и действия должны предстать в своем индивидуальном виде, становясь жи вой поэтической действительностью. Ибо драматическое произ ведение должно не только обращаться к живому пониманию, которого, конечно, не должна быть лишена и публика, но ему надлежит предстать в себе самом как живая действительность ситуаций, характеров, состояний и действий. αα. Что касается в этом отношении местного окружения, нравов, обычаев и прочих внешних моментов в рамках действия, предстающего перед нашими глазами, то я уже говорил об этом подробнее в другом месте (см. т. I, стр. 273—290). Драматиче ская индивидуализация должна быть или всецело поэтической, жизненной и занимательной, настолько, что мы перестаем заме чать все чужеродное и чувствуем, что сама эта жизненность за интересовывает нас собою, или же она может проявляться толь ко как внешняя форма, которую превосходит все духовное и все общее, что заключено в ней. ββ. Важнее, чем эта внешняя сторона, — жизненность ха рактеров, которые не могут быть просто олицетворением каких либо целей, как это слитком часто случается у наших современ-

,557