Эстетика. Том третий

ный художественный вкус, тогда как у нас процветает анархия и каждый судит в соответствии со своими случайными индивиду альными взглядами, чувствами и настроениями — одобряет или же хулит. Но если драматическое произведение по самой его природе должно обладать в себе той жизненностью, которая вызывает одобрительный прием его у народа, то драматическому поэту прежде всего следует подчиниться тем художественным требо ваниям, которые, независимо от всех прочих случайных направ лений и обстоятельств времени, могут обеспечить должный успех. В этом отношении я ограничусь только самыми общими моментами. а. Во-первых , цели, которые оспаривают друг друга в дра матическом действии и приводят к разрешению свою борьбу, должны иметь своей основой или общечеловеческий интерес, или же пафос, являющийся общезначимым субстанциальным пафосом народа, для которого создает свои произведения поэт. Здесь общечеловеческое и специфически национальное могут значительно расходиться друг с другом в отношении субстан циального содержания коллизии. Произведения, представляю щие вершину драматического искусства и развития у одного народа, могут быть совершенно чуждыми для другого времени и нации. Так, в индийской лирике многое и сегодня покажется нам в высшей степени приятным, нежным и привлекательным, так что при этом мы не будем ощущать отталкивающего разли чия. Но та коллизия, вокруг которой вращается все действие «Сакунталы», а именно гневное проклятие брамина, которому не оказывает знаков почтения Сакунтала, просто потому что она не видит его, с нашей точки зрения, может показаться аб сурдной и только, так что при всех прочих достоинствах этого чудесного произведения мы все же не можем проникнуться интересом к существенному, основному моменту действия. То же относится и к манере, в которой испанцы постоянно разрабатывают мотив личной чести с такой абстрактной кате горичностью и последовательностью, что она не может не ос корблять глубочайшим образом наши представления и чувства. Я вспоминаю, например, о попытке поставить на нашей сцене одну из менее известных у нас пьес Кальдерона, «Тайная месть за тайное бесчестие», причем попытка эта потерпела полную неудачу именно по указанной причине. Другая трагедия, «Врач своей чести», хотя она в пределах сходного круга представле ний изображает все же более глубокий с человеческой точки зрения конфликт, привилась у нас — с некоторыми изменения-

, 556