Эстетика. Том третий

одинаково сводятся к одному и тому же, если смотреть на суть дела, о котором идет речь. Ведь если грубость берет качало в какой-то особенной личности, каковая предается непосредствен ным внушениям невоспитанного ума и чувства, то вежливость, напротив, восходит только к абстрактно-всеобщему и формально му началу в плане уважения, признания личности, любви, че сти и т. д., причем этим не выражается еще что-либо объектив ное и содержательное. Между этой чисто формальной всеобщностью и тем естест венным выражением необразованной самобытности находится подлинно всеобщее, не остающееся ни формальным, ни внеин дивидуальным, но осуществляющееся двояким образом — в опре деленности характера и в объективности умонастроения и целей. Поэтому подлинно поэтическое будет состоять в том, что все характерное и индивидуальное, что присуще непосредственной реальности, будет возводиться в очищающую стихию всеобщно сти и обе стороны будут взаимно опосредствованы. Тогда и в плане слога мы почувствуем, что, не покидая почвы реальности и ее подлинных черт, мы находимся все же в иной сфере, а именно в идеальной области искусства. Таков язык драматиче ской поэзии греков, язык позднего Гёте, отчасти язык Шиллера, а по-своему и Шекспира, хотя последнему в соответствии с тог дашним состоянием сцены то и дело приходилось оставлять часть речи на долю изобретательности актера. β β. Во-вторых, драматический способ высказывания бли жайшим образом разделяется на излияния хоровых песнопений, на монологи и диалоги. Различие хора и диалога, как известно, было особенно раз работано античной драмой, тогда как в современной драме оно отпадает, поскольку то, что произносил у древних хор, теперь вкладывается в речи самих же действующих лиц. А именно, хо ровое пение высказывает общее умонастроение и чувство перед лицом индивидуальных характеров и их внешнего и внутреннего спора в форме, то более склоняющейся к субстанциальности эпических высказываний, то более исполненной лирического подъема. В монологах же, наоборот, внутренний мир отдельного человека становится объективным для самого себя в известной ситуации действия. Поэтому свое подлинно драматическое место они получают в такие моменты, когда душа после всех прошед ших событий просто сосредоточивается внутри себя, дает себе отчет в своем несогласии с другими или в своем внутреннем расколе или же в последний раз обдумывает свои медленно зрев шие или внезапные решения.

, 552