Эстетика. Том третий

кального произведения требуется, как мы видим, исполнитель, по добно тому как в драматической поэзии человек во всей его жиз ненности участвует в представлении, делая себя одушевленным художественным произведением. Подобно тому как музыка может идти в двух направлениях, либо пытаясь стать адекватной определенному содержанию, либо свободно и самостоятельно избирая собственный путь, так мы мо жем теперь разграничить два главных способа исполнения в му зыкальном искусстве. Один из них полностью погружается в дан ное произведение и не хочет передавать ничего иного, кроме то го, что содержится в нем. Другой же не только воспроизводит, но, не ограничиваясь предлежащей ему композицией, собственными средствами творит выражение, манеру исполнения, короче гово ря, создает подлинное воодушевление. а. Эпос, в котором поэт хочет развернуть перед нами объек тивный мир событий и действий, заставляет рапсода-декламатора со всей его индивидуальной субъективностью отступить на зад ний план перед деяниями и событиями, которые он излагает. Чем меньше он выделяется, тем лучше; он без ущерба может быть да же монотонным и безучастным. Должна воздействовать сама суть дела, поэтическое выполнение, повествование, а не реальное зву чание, не речь и само рассказывание. Отсюда мы можем извлечь правило для первого вида музыкального исполнения. Если музы кальное произведение обладает как бы объективной неподдельно стью, так что сам композитор вложил в звуки только саму суть дела или вызванное и целиком наполненное ею чувство, то и вос произведение должно быть столь же объективным. Исполнителю не только не нужно ничего прибавлять от себя, но он и не имеет права делать это, чтобы не нарушать впечатления. Он должен полностью подчиниться характеру произведения и стремиться стать его послушным органом. Однако, с другой стороны, в этом послушании он не должен становиться простым ремесленником, как это часто бывает и что позволено только шарманщику. Если же речь идет об искусстве, то художник обязан одушевлять произведение, наполнять его ду хом и смыслом, вложенным в него композитором, а не оставлять впечатления музыкального автомата, просто воспроизводящего текст и механически повторяющего предписанное. Виртуозность такого одушевления ограничивается, однако, надлежащим разре шением трудных задач композиции с их технической стороны, так что при этом не только устраняется какая-либо видимость борь бы с этими мучительно преодолеваемыми затруднениями, но и достигается полная свобода движения в этой стихии. Подобно