Эстетика. Том третий

ственной, надуманной наивностью, которая вместо чистого и ис тинного переживания приходит к вымученным рефлексией чувст вам, дурным потугам и кокетству с собою. Она равно склонна к пошлости, глупости и банальности, как и к тому, чтобы отдаться совершенно пустым страстям, зависти, распущенности, бесовской злости и т. п., испытывая самодовольную радость как от этого собственного превосходства, так и от этой разорванности и нич тожности. Здесь совершенно нет изначального простого всепрони кающего чувства, и нет ничего пагубнее для музыки, если в сво ей сфере она будет заниматься тем же. Ни глубина мысли, ни самодовольство и ничтожность чувства не дают подлинного содержания. Наиболее подходящим для музы ки является известный средний род поэзии, который у нас, нем цев, едва ли считается еще поэзией, тогда как итальянцы и фран цузы вкладывают в него много смысла и искусства: поэзия лири чески правдивая, необычайно простая, немпогими словами обозна чающая ситуацию и чувство. В драматической сфере она не стре мится к запутанным перипетиям и остается ясной и живой, не разрабатывает деталей и вообще старается набросать лишь общие контуры, а не создать поэтически завершенное произведение. Здесь композитору, как это и требуется, дается лишь общая осно ва, на которой он может возводить свое здание по собственному усмотрению, исчерпывая все мотивы и непринужденно двигаясь в разных направлениях. Поскольку музыка должна сообразовы ваться со словами, последним не следует подробно раскрывать содержание, ибо тогда музыкальная декламация стала бы дробной и разбросанной, единство утерялось бы и общий эффект был бы ослаблен. В этом отношении мы очень часто заблуждаемся в своих суждениях о совершенстве пли недостатках текста. Часто прихо дится слышать, например, толки о том, сколь жалок текст «Вол шебной флейты», и все же эта поделка дает оперный текст, за служивающий похвалы. Шиканедер нашел здесь верный тон после ряда вздорных, фантастических и плоских произведений. Царство ночи, королева, солнечное царство, мистерии, посвящения, муд рость, любовь, испытания и при этом род посредственной морали, превосходной в своей всеобщпости,— все это при глубине, очаро вывающей привлекательности и задушевности музыки расширяет и увлекает фантазию, согревая сердце. Из других примеров можно назвать старые латинские тексты больших месс, остающиеся непревзойденными в области религиоз ной музыки. Они с величайшей простотой и краткостью излагают чувству и сознанию верующей общины общее содержание веры и

, 330