Эстетика. Том третий

пустой неопределенности становится опять-таки произвольное и тем самым столь же неопределенное многообразие особенных ко личеств. Это беспорядочное блуждание так же противоречит един ству «я»> как и абстрактное движение вперед, и «я» лишь по стольку способно вновь находить себя в этой разнородной опре деленности временной длительности, поскольку количества при водятся в одно единство. Подчиняя себе особенные моменты, единство это само становится определенным единством, но как простое тождество во внешнем оно остается сначала лишь чем то внешним. β. Это приводит нас к дальнейшему упорядочению, осу ществляющемуся с помощью такта. αα. Первое, что мы можем сказать здесь, это то, что различ ные отрезки времени связываются в такое единство, в котором «я» обнаруживает для себя свое тождество с собою. Так как «я» яв ляется основой этого лишь в качестве абстрактного самобытия, то это равенство с собою в отношении непрерывного течения време ни и звуков может оказаться действенным лишь как абстрактное равенство, то есть как однообразное повторение одного и того же отрезка времени. В соответствии с этим принципом такт в его простом определении состоит лишь в том, чтобы установить опре деленный отрезок времени в качестве меры и правила как для от четливого перерыва нерасчлененного течения времени, так и для произвольной длительности отдельных звуков, соединяющихся те перь в определенное единство, и вновь и вновь возобновлять эту меру времени в ее абстрактном однообразии. Такт в этом отноше нии играет ту же роль, что и правильность в архитектуре, где, например, колонны одинаковой высоты и толщины устанавлива ются на равных расстояниях друг от друга или делаются одина ковыми окна определенной величины. И здесь имеется твердая оп ределенность и совершенно однообразное ее повторение. В этом единообразии самосознание вновь обретает себя как единство, усматривая в качестве порядка произвольного многооб разия собственное тождество и вспоминая при восстановлении этого единства о том, что единство это уже существовало ранее и своим возвращением как раз и обнаруживает свое господство. Удовлетворение, которое «я» получает от такта, вновь обретая в нем самого себя, тем совершеннее, что единство и однообразие не свойственно ни времени, ни звукам как таковым, а принадле жит только «я» и вносится им во время для своего самоудовлет ворения. Ибо в природе не существует этого абстрактного тожде ства. Даже небесные тела не придерживаются в своем движении равномерного такта, а то ускоряют, то замедляют свой бег, так

301