Эстетика. Том третий

побочных шумов, в каждом оттенке и модуляции звука и мело дии проявляется лишь наслаждение самого голоса, так и в жи вописи основной тон составляет самонаслаждение любящей души. У великих итальянских поэтов мы также находим именно эту проникновенность, ясность и свободу. Исполненное большого искусства созвучие рифм в терцинах, канцонах, сонетах и стансах, звучание, которое не только удовлетворяет потребности совпаде ния рифмы при однократном повторении, но сохраняет совпаде ние и в третий раз, есть свободное благозвучие, которое изливает ся само собой, ради собственного наслаждения. Та же свобода об наруживается и в духовном содержании. В сонетах, секстинах, канцонах Петрарки душа не стремится к действительному облада нию предметом, которого ищет сердце в своем влечении; созерца ние и чувство не связаны с реальным содержанием и самим пред метом и высказываются не из потребности в них, но удовлетворе ние доставляется самим высказыванием. Самонаслаждение любви ищет блаженства в своей печали, жалобах, описаниях, воспомина ниях и прозрениях — это страстное стремление, которое находит удовлетворение и, владея образом, духовным обликом тех, кого она любит, оказывается в полном обладании той душой, с которой хочет соединиться. Также и Данте, которого его наставник Верги лий ведет по аду и чистилищу, созерцает страшные, ужасные вещи; его сердце сжимается, часто он горько плачет, но спокойно и уверенно идет вперед без страха и ужаса, без досады и горечи: это не должно было бы быть так. Даже его осужденные в аду об ладают блаженством вечности — «Io eterno duro» * написано на вратах ада; осужденные являются там, где они есть, без раская ния и требований, они не говорят о своих муках — ведь эти муки ни нас, ни их как бы не касаются, так как они вечны; осужден ные погружены только в свои мысли и поступки, оставаясь вер ными прежним интересам, без жалоб и тоски. Если мы усвоим эту черту блаженной независимости и свобо ды души в любви, то поймем стиль великих итальянских художни ков. В этой свободе они достигли мастерства в своеобразии вы ражения и ситуаций; окрыленные этой внутренней умиротворен ностью, они овладели формой, красотой, цветом; при самом опре деленном изображении действительности и характеров, всецело отдаваясь земному и рисуя часто только портреты или то, что ка жется портретом, они создают образы иного солнца, иной весны: это розы, которые одновременно цветут на небесах. Стремясь к красоте, они заботятся не только о красоте образа, не только о

* Я почон (итал.)

263