Эстетика. Том третий

Но в замыслы и художественную разработку религиозного круга итальянская живопись по преимуществу вносит живую действи тельность духовного и телесного небытия: все образы делаются теперь наглядными и одушевленными. Основной принцип этой жизненности определяется со стороны духа естественной радост ной ясностью, со стороны тела — соответствующей красотой чувст венных форм, которая уже сама по себе как красивая форма зна менует невинность, веселье, девственность, естественную грацию чувства, благородство, фантазию и любящую душу. Если же к этой ответственности присоединяются возвышение и просветле ние внутреннего мира благодаря проникновенности религии, бла годаря духовным чертам глубокого благочестия, которые одушев ляют изначально утвержденную уверенность и завершенность бы тия в этой спасительной сфере, то тем самым мы имеем перед со бой первоначальную гармонию образа и его выражения, которая в своем завершенном виде живо напоминает в этой романтической и христианской сфере чистый идеал искусства. Правда, и в преде лах такого нового созвучия должна преобладать задушевность сердца, но эта задушевность есть более счастливое, более чистое небо души, цуть к которому — путь обращения от чувственного и конечного и возвращение к богу — все же менее тягостен и тру ден, хотя и ведет к погружению в глубокую скорбь раскаяния и смерти. При этом скорбь сосредоточивается в сфере души, пред ставления, веры, не снижаясь до уровня страстных вожделений, строптивого варварства, черствого эгоизма и греха и не вступая в борьбу с этими врагами блаженства в надежде на трудно до стижимую победу. Это переход, существующий идеально, скорбь, остающаяся скорее мечтательной, чем уязвляющей в своем страда нии, более абстрактное одухотворенное страдание, протекающее во внутреннем мире и не обнажающее телесных мучений, не об наруживающее черт упрямства, грубости, неподатливости или черт тривиальных, пошлых натур в характере телесных форм и выражения лиц, так что понадобилась бы упорная борьба, прежде чем эти лица и формы стали бы доступными для выражения рели гиозности и благочестия. Такая более бесспорная проникновен ность души и изначальное соответствие форм этому внутреннему миру составляют привлекательную ясность и неомраченное на слаждение, которое должны доставлять нам подлинно прекрасные произведения итальянской живописи. Как об инструментальной музыке говорится, что она заключает в себе звуки, напевы, так и здесь, в живописи, над образом в целом и всеми его формами ца рит чистая песня души, мелодическая проникновенность. Как в музыке итальянцев и их пении, когда слышны чистые голоса без

262