Эстетика. Том третий

должна избегать, и требовать от нее, чтобы она овладела свое образием ноэзии. Если она пойдет на подобный эксперимент, она станет лишь сухой и приторной. Я выделяю здесь эту сторону, так как на здешней прошло годней выставке (1828) большим успехом пользовались многие картины так называемой дюссельдорфской школы, мастера кото рой при всей своей рассудительности и технической выучке прим кнули к этому направлению, изображая внутренний мир, доступ ный лишь поэзии. Содержание этих картин большей частью было заимствовано из стиховорений Гёте или из Шекспира, Ариосто и Тассо и сводилось главным образом к задушевпому чувству любви. Лучшие картины изображали обычно любовную пару, например Ромео и Джульетту, Ринальдо и Армиду, не приводя конкрет ной ситуации, так что такая пара пичего не делает, ничего не вы ражает, кроме взаимной любви, другими словами, они только скло няются друг к другу и любовно смотрят друг другу в глаза. Есте ственно, что здесь главное выражение сосредоточивается в губах и глазах, особенно выделяется своей позой Ринальдо, который, в сущности, не знает, что делать со своими длинными ногами, и их вытянутое положение оказывается совершенно бессмысленным. Как мы видели, скульптура уклоняется от изображения глаз и ду ши, живопись же овладевает этим богатым моментом выражения, но она пе должна на этом сосредоточиваться, она не должна без всякого мотива сводить основную черту выражения к особенно стям взгляда, пламенного или тусклого, блуждающего пли страст ного, к приветливому выражению губ. Таков же был и «Рыбак» Гюбнера; сюжет этой картины был заимствован из известного стихотворения Гёте, с удивительной глубиной чувства и грацией изображающего неопределенную тоску по покою, прохладу и чи стоту воды. Обнаженный мальчик-рыбак, увлекаемый водой, по добно мужским фигурам на других картинах, имеет очень про заическое лицо; будь оно спокойным, нельзя было бы и предполо жить, что мальчик способен к глубоким, прекрасным чувствам. Вообще обо всех этих мужских и женских фигурах нельзя ска зать, чтобы они отличались здоровой красотой, наоборот, они вы ражают только нервную возбужденность, тщедушие и болезнен ность любви и чувства вообще; воспроизведение таких черт неже лательно, напротив, мы стремимся оградить себя от них как в жизни, так и в искусстве. К этой же категории относится и та манера, с какой Шадов, мастер этой школы, изобразил гётевскую Миньону. Характер Миньоны всецело поэтичен. Интерес к ней вызывается ее прошлым, ее тяжелой судьбой, внешней и внутрен ней, антагонизмом итальянской, бурной страсти в ее душе, не раз

247