Эстетика. Том третий

жаемую ситуацию, а для того чтобы насладиться ею, мы должны собраться с мыслями и сосредоточиться. Особенно скульптура с самого начала своим идеальным ха рактером творчества разрушает практическое отношение к пред мету, поскольку ее произведения тотчас же обнаруживают, что они не принадлежат к сфере действительности. Живопись же, с одной стороны, всецело вводит нас в современность близкого нам повседневного мира, а с другой стороны, обрывает в нем все те нити потребностей, влечений, склонностей или антипатий, ко торые связывают нас с этой современностью или отталкивают от нее, и приближает к нам эти предметы как самоцель в их своеобразной жизненности. Здесь происходит обратное тому, что г. фон Шлегель, например, изображает столь прозаически в ис тории Пигмалиона как возвращение завершенного художествен ного произведения к обыденной жизни, к моментам субъективной склонности и реального наслаждения. Это возвращение противо положно тому удалению предметов от наших потребностей, ко торое осуществляет произведение искусства, представляя нам тем самым самостоятельную жизнь и явление этих предметов. β р. Подобно тому как искусство в этой сфере восстанавли вает утраченную самостоятельность такого содержания, которому мы обычно не даем существовать самому по себе в его своеобра зии, так, во-вторых , оно умеет запечатлевать такие предметы, которые в действительности столь мимолетны, что не позволяют пам заметить их самих по себе. Чем более высокой ступени до стигает природа в своей организации и ее живом проявлении, тем больше она уподобляется актеру, игра которого подчинена лишь моменту. В этом отношении я уже рапыпе восхвалял ис кусство, усматривая его торжество над действительностью в том, что оно в состоянии фиксировать даже мимолетнейшие впечатле ния. В живописи это превращение мимолетного во что-то длящее ся характеризуется, с одной сторопы, сосредоточенной мгновен ной жизненностью известных ситуаций, а с другой, магией их ви димой внешности с ее изменчивой мгновенной окраской. Так, например, отряд кавалеристов может каждый момент меняться по своей группировке, по положению каждого всад ника. Если бы мы сами были в отряде, нам пришлось бы за пяться совершенно другим делом, а не наблюдать за живостью этих перемен: нам пришлось бы вскакивать іта лошадь, соскаки вать с нее, раскрывать свою дорожную сумку, есть, пить, отды хать, распрягать лошадей, поить, кормить их и т. д.; или если бы мы были зрителями в повседневной практической жизни, мы проявили бы совершенно другой интерес: нам захотелось бы уз 8* 227