Эстетика. Том третий

дарством, ремеслом, войной — словом, со всеобщими целями; сестра становится супругой, матерью и т. д. У матери же любовь к ребенку не представляет ни чего-либо случайного, ни просто отдельного момента, но это ее высшее назначение на зем ле, в котором непосредственно объединяются ее естественный характер и ее святейшее призвание. Если в иных проявлениях своей любви мать созерцает и воспринимает в ребенке мужа и глубочайшее единение с ним, то эта сторона отпадает в отношении Марии к младенцу. Ее чув ство не имеет ничего общего с супружеской любовью к мужу, наоборот, ее отношение к Иосифу носит, скорее, братский ха рактер, со стороны же Иосифа — это чувство таинственного бла гоговения перед младенцем, сыном божьим и Марии. Таким об разом, в своем полном и проникновепнейшем человеческом виде религиозная любовь раскрывается не в Христе, страждущем и вокресшем или пребывающем среди своих друзей, а в женствен ной натуре и ее чувстве — в Марии. Вся ее душа, вся ее жизнь вообще сосредоточена в человеческой любви к младенцу, кото рого она называет своим, и одновременно в почитании, прекло нении и любви к богу, с которым она чувствует свое единение. Она смиренна перед богом и все же полна беспредельного чув ства, что она единственная, благословеннейшая среди других дев. Она не самостоятельна сама по себе, а находит завершение лишь в своем младенце, в боге, но в нем она обретает удовлетво рение и подлинное блажепство, будь то у колыбели или как не бесная царица, без страсти и влечения, без всякой потребности, не имея никакой другой цели, как владеть и обладать тем, чем она обладает. Изображение этой любви получает со стороны религиозного содержания широкий простор: благовещение, посещение Марией Елизаветы, рождество, бегство в Египет и т. д. Позднее сюда присоединяются апостолы и женщипы, следующие за Христом; любовь к богу становится у них более или менее личпым отно шением любви к живому, воочию данному спасителю, живущему среди пих как реальный человек. Такова же и любовь ангелов, которые при рождении и во многих других сценах нисходят к Христу в строгом благоговении или с невинной радостью. Живо пись в особенности воспроизводит во всех этих изображениях мир и полное удовлетворение любви. Но это спокойствие в такой же мере переходит к глубочай шему страданию. Мария созерцает Христа, несущего крест, она видит его страдающим и умирающим на кресте, видит снятие с креста и погребение, и никто не страдает так глубоко, как опа. 217