Эстетика. Том третий

в состоянии связать обе стороны, в самом внешнем она может выразить всю полноту задушевности. Поэтому своим существен ным содержанием живопись должпа сделать богатство чувств и глубину души, а также глубоко запечатленное своеобразие ха рактера и характерного, задушевность чувства вообще и задушев ность в особенном проявлении, для выражения которой опреде ленные события, отношения, ситуации должны выступать не про сто как объяснение индивидуального характера, но специфиче ская особенность должна быть показана как нечто глубоко вре завшееся и укоренившееся в душе и наружности человека и полностью воспринятое его внешним обликом. Для выражения задушевности вообще не требуется той пер воначальной идеальной самостоятельности и величия классиче ского искусства, в которых индивидуальность остается в непо средственном согласии с субстанциальным элементом духовной сущности и чувственным элементом телесного проявления. Столь же недостаточно для изображения души естественное веселье, чувство радости и наслаждения и блаженной погруженности, без мятежности у греков. Подлинную глубину и интимную полноту духа составляет то, что душа переработала свои чувства, всю свою внутреннюю жизнь, что она многое преодолела, выстрадала, испытала душевную боль и тоску, но сохранила себя в этой ра зорванности и возвратилась из нее к себе самой. Правда, древние в мифе о Геракле также дают нам образ героя, который после многих злоключений оказывается в ряду богов и наслаждается там блаженным покоем, но труд, проделан ный Гераклом, есть лишь внешний труд, блаженство, которое достается ему в награду, есть лишь тихое успокоение, и он, ве личайший греческий герой, не оправдывает древнего пророчества о том, что он положит конец царству Зевса. В действительности конец царства этих самостоятельных богов наступает лишь там, где человек побеждает не реальных драконов и лернейских гидр, а драконов и змей в собственной груди, субъективную внутрен нюю суровость и чопорность. Только таким путем естественная веселость превращается в то высшее духовное веселье, которое завершает переход через отрицательный момент раздвоения и в этой работе получает бесконечное удовлетворение. Чувство радости и счастья должно получить преображение и стать блаженством. Счастье и благополучие содержат еще случайную природпую гармонию субъекта с внешними обстоя тельствами; в блаженстве же счастье отбрасывается, поскольку оно относится еще к непосредственному существованию, и все переносится во внутреннюю сторону духа. Блаженство есть удоп 208