Эстетика. Том третий

странственной сфере как нечто внутреннее лишь тем, что он не оставляет в силе полноту внешнего, а ограничивает ее. Обыкновенно склонны считать, что это сведение является произволом живописи, вследствие которого ей присущ известный недостаток. Ведь она стремится представить естественные пред меты в пх полной реальности или — посредством человеческого тела и его движений — сделать наглядными духовные представ ления и чувства; для этой цели поверхность недостаточна и от стает от натуры, которая выступает в совершенно иной полноте и законченности. αα. Разумеется, живопись с точки зрения материально про странственного бытия еще абстрактнее, нежели скульптура, но эта абстракция далека от того, чтобы быть лишь произвольным ограничением пли неподатливостью человека по сравнению с природой и ее произведениями, и составляет как раз необходи мый прогресс в отношении скульптуры. Уже скульптура была не воспроизведением лишь естественного, телесного бытия, но вос произведением из духа, поэтому она удаляла в фигуре все сто роны обыденного природного существования, которые не соот ветствовали определенному содержанию, подлежащему изобра жению. В скульптуре это касалось своеобразия окраски, так что оставалась лишь абстракция чувственной фигуры. В живоппси происходит обратное, так как ее содержание есть духовная внутренняя жизнь, которая может проявиться лишь во внешпем, уходя из внешнего в себя. Итак, хотя живопись тоже обращает ся к созерцанию, но таким способом, при котором объективное, которое она изображает, не остается действительным, целостным, пространственным природным бытием, а становится отражением духа, и в этом отражении дух обнаруживает свою духовность лишь в такой мере, чтобы устранить реальное бытие и превра тить его в простую видимость в духовном и для духовного. β β. Этим живопись должна нанести здесь ущерб пространст венной целостности, и ей приходится отказываться от этой пол ноты не только из-за ограниченности человеческой природы. Поскольку предмет живописи по своему пространственному бы тию есть лишь видимость духовного внутреннего мира, который искусство изображает для духа, то самостоятельность действи тельного пространственно наличного существования распадается, и оно оказывается в гораздо более теспой связи со зрителем, чем в скульптуре. Статуя сама по себе посит преимущественно самостоятельный характер, она не заботится о зрителе, который может стать, где ему угодно; его точка зрения, его движепия, его хождение взад и вперед безразличны для художественного 198