Эстетика. Том третий

наги, и стыдятся своей наготы. То же самое чувство господствует и у остальных азиатских народов. Так, например, Геродот, рас сказывая о том, как Гигес достиг престола, говорит (I, гл. 10), что у лидийцев и почти у всех варваров считается большим позо ром даже для мужчины, если его увидят голым; доказательством этого служит история с женой лидийского царя Кандавла. Кан давл дает возможность Гигесу, своему телохранителю и любимцу, увидеть свою супругу голой, дабы убедить его, что она краси вейшая из женщин. Ей не должна быть известна эта тайна, но она все-таки узнает о нанесенном ей позоре, так как она видела, как Гигес, который был спрятан в спальне, проскользнул в дверь. На следующий день она в гневе велела позвать к ней Гпгеса и заявила ему, что так как царь нанес ей эту обиду и Гигес видел то, чего ему не подобало видеть, то она предоставляет ему лишь следующий выбор: либо он в наказание убьет царя, а затем будет владеть ею и царством, либо умрет. Гигес выбирает первое н после убийства царя овладевает престолом и ложем вдовы. Напротив, египтяне часто делали свои статуи нагими, так что на мужских фигурах были только передники, на фигуре же Исиды одежда была обозначена только тонкой, едва заметной каймой вокруг ног: делалось это, однако, не из-за отсутствия стыдливости и не вследствие любви к красоте органических форм. Ибо при их символической точке зрения, можно сказать, было важно не формирование адекватного духу явления, а лишь смысл, сущность, представление о том, что образ должен вызы вать в сознании. Они оставляли человеческий образ в его естест венной форме, которую и изображали очень верно, пе задумы ваясь о дальнейшем, более или менее близком соответствии духу. β. Наконец, у греков мы находим и то и другое — и нагие и одетые фигуры. Так же они поступали и в действительности: они носили одежду, а с другой стороны, гордились тем, что пер вые стали бороться нагими. В частности, лакедемоняне были первыми, боровшимися без одежды. Однако у пих это происходи ло не из чувства красоты, а из упрямого равнодушия к нежному и духовному, к тому, что содержится в стыдливости. Греческому национальному характеру было столь же свойственно интенсив ное чувство личной индивидуальности, как она непосредственно существует и духовно воодушевляет свое существование, сколь и любовь к свободной прекрасной форме. Поэтому греки должны были перейти и к тому, чтобы художественно разрабатывать са мо по себе человеческое в его непосредственности, телесное, как оно принадлежит человеку и пронизано его духом; выше всего опп ставили человеческий образ как образ, ибо он есть самое сво 137