Эстетика.Том первый

ние, животное, целесообразно организован и непосредственно вы ступает перед нами в этой целесообразности, так что у нас нет представления о цели, отдельной и отличной от его находящей ся перед нами реальности. Целесообразность прекрасного, соглас но Канту, носит такой же характер. В конечной целесообразно сти цель и средство остаются внешними друг другу, так как цель не находится ни в какой существенной и внутренней связи с материалом ее осуществления. В этом случае представление о цели самой по себе отличается от представления о предмете, в котором эта цель выступает как реализованная. Прекрасное же существует как целесообразное в самом себе, так что средство и цель не обнаруживаются как различные стороны. Целью, на пример, членов организма является жизнь, которая существует в самих членах как действительная жизнь; отделенные от орга низма, они перестают быть его членами. В живом существе цель и материальные средства цели так непосредственно соединены между собой, что оно существует лишь постольку, поскольку в нем пребывает его цель. Рассматриваемое с этой стороны пре красное, согласно Канту, не заключает в себе целесообразность как внешнюю форму, но целесообразное соответствие между вну тренним и внешним составляет имманентную природу самого прекрасного предмета. d) Наконец, в-четвертых, кантовский анализ прекрасного устанавливает, что оно без помощи понятий рассудка должно быть признано предметом, который необходимо всем нравится. Необходимость представляет собой абстрактную категорию и указывает на внутреннюю существенную связь между двумя сто ронами, так что если имеется одна сторона, то имеется также и другая. Одна сторона содержит в своем определении и другую, как, например, причина не имеет смысла без действия. Такая необходимость нравиться присуща прекрасному без всякого от ношения к понятиям, то есть к категориям рассудка самим по себе. Например, нам нравится правильное, то, что сделано в соответствии с понятием рассудка, однако, говорит Кант, для того чтобы предмет нравился, требуется нечто большее, чем единство и однообразие такого рассудочного понятия. Во всех этих кантовских положениях обосновывается нераз дельность того, что в других случаях предполагается разъеди ненным в нашем сознании. Эта раздельность исчезает в прекрас ном, так как всеобщее и особенное, цель и средство, понятие и предмет совершенно растворяются здесь друг в друге. Таким образом, Кант рассматривает прекрасное <в искусст ве как некую согласованность, в которой особенное адекватно

6 5