Эстетика.Том первый

не в состоянии этого сделать, то наша прекрасная душа тотчас же взволнуется и почувствует себя бесконечно оскорбленной. Тут сразу наступает конец всей ее человечности, всякой дружбе а любви. Ее неспособность переносить педантизм и невоспитан ность, ничтожные обстоятельства и неловкости, мимо которых спокойно проходит без всякого ущерба для себя великий и силь ный характер,— эта неспособность превосходит всякое представ ление, и как раз самое пустяковое обстоятельство приводит такую душу в крайнее отчаяние. Тут нет іконца горестям, печа ли, скорби, дурному настроению, обиде и меланхолии, и отсюда ароистекает мучительное копание в своей и чужой душе, судо рожные метания и даже суровая жестокость души, в которых окончательно обнаруживается вся жалкая слабость этих пре краснодушных переживаний. Такие странности душевной жизни никак не могут привлечь нас, ибо подлинный характер предполагает наличие могуще ственного и сильного стремления к действительному миру и к овладению им. Интерес к такого рода субъективным натурам, ыысль и чувства которых всегда вращаются только вокруг себя, является пустым интересом, хотя бы они и считали, что являют ся высшими, более чистыми натурами, что они раскрывают в себе божественное начало, обычно скрывающееся в глубочайших складках души, и показывают нам его в совершенном неглиже. Такое отсутствие внутренней субстанциальной твердости характера выражается и иным образом, когда эти странные, выс шие, прекрасные черты души превратно гипостазируются и по нимаются как самостоятельные силы. Сюда относятся изображе ния магических, магнетических, демонических явлений, яснови дение, болезни лунатизма и т. п. Живое лицо, относительно которого утверждают, что оно существовало в действительности, связывается здесь с этими темными силами таким образом, что, с одной стороны, они находятся в нем самом, а с другой сторо ны, представляются чем-то чужеродным, потусторонним его внутренним переживаниям, и это чужеродное явление опреде ляет и управляет его внутренней жизнью. В этих неизвестных силах заключается будто бы не поддающаяся разгадыванию истина страшного, которую нельзя постичь и понять. Однако из области искусства следует как раз изгонять тем ные силы, ибо в искусстве нет ничего темного, а все ясно и прозрачно. Введением сил, стоящих выше нашего понимания, поощряется лишь болезнь духа, а поэзия становится от этого гуманной и пустой. Образцы подобной поэзии дают нам Гофман и Генрих фон Клейст в его «Принце Гомбургском». Истинно

251: