Эстетика.Том первый

В душе

Не угасает смелая надежда! Я не избегну тяжкого укора И тяжких бед, коль ошибусь в расчетах, Но предаюсь вам, боги! Если вы Правдивы, как гласит молва людская, Так помогите мне! Прославьте правду Через меня!

А когда Фоант ей возражает:

Ты мнишь, суровый И дикий скиф услышит голос правды И человечности, Атреем, греком, Отвергнутый? — то она отвечает с утонченнейшей, чистейшей верой:

Его услышит всякий, Под чьим бы небом ни родился он, В ком бьет источник жизни и любви Незамутненный!

Теперь она взывает к его великодушию и мягкосердечию, до веряя величию его царского сана; она трогает его сердце, одер живает над ним победу и в прекрасной по своей человечности форме добивается у него позволения вернуться на родину к своим· Ибо лишь это необходимо. Статуя богини ей не нужна, и она мо жет удалиться без хитрости и обмана, так как двусмысленное из речение божества, гласившее:

Когда сестру, что против воли в храме На берегу Тавриды пребывает, На родину вернешь, падет проклятье,—

бесконечно прекрасно истолковывается Гёте в том человечно примиряющем смысле, что чистая, святая Ифигения, сестра, яв ляется образом богини и охранительницей дома.

Во всей красе и блеске вижу я Здесь божий промысел,— говорит Орест Фоанту и Ифигении,—

Как изваянье, € которым, по решенью олимпийцев, Родного града связана судьба, Она тебя, заступницу Атридов, Спасла от скверны, сберегла от бед, На благо брату и родному крову.

238: