Эстетика.Том первый

всеобщее π существенное содержание, которое обнаруживается в этих поступлках. Душевная жизнь человека должна открываться в богах, как самостоятельных всеобщих формах того, что действует и власт вует в его внутренней жизни. Ибо только тогда боги находятся одновременно и в его собственной груди. Если мы, например, читаем у античных авторов, что Венера или Амур покорили сердце, то, разумеется, Венера и Амур представляют собой преж де всего внешние человеку силы, однако любовь является также и движением души, страстью, свойственной человеческому сердцу как таковому и составляющей его собственное внутреннее пере живание. В том же смысле в античных трагедиях часто говорится об эвменидах. Прежде всего мы представляем себе мстящих дев в виде фурий, преследующих преступника извне. Но это преследо вание в такой же мере является и внутренней фурией, заключен ной в душе преступника, и Софокл действительно использует ее в смысле внутреннего, собственного переживания человека. Так, например, в «Эдипе в Колоне» он говорит об эриниях самого Эди па (ст. 1434), и они означают здесь проклятие отца, власть его оскорбленного чувства над сыновьями. Поэтому и правы и непра вы те, которые всегда объясняют богов либо только как силы, внешние человеку, либо только как внутренне присущие ему си лы. Ибо боги представляют собой и то и другое. У Гомера деяния богов и людей постоянно переходят друг в друга; боги как будто совершают то, что чуждо человеку, и все же они делают фактически лишь то, что составляет субстанцию его внутреннего мира. В «Илиаде», когда Ахилл хочет в пылу спора поднять меч против Агамемнона, Афина подходит к нему сзади и, видимая только ему одному, хватает героя за его светлые волосы. Гера, одинаково заботившаяся и об Ахилле и об Агамем ноне, посылает ее с Олимпа, и ее приход кажется совершенно не зависимым от переживаний Ахилла. Но, с другой стороны, легко представить себе, что внезапно появляющаяся Афина, благоразу мие, сдерживающее гнев героя, носит внутренний характер, и весь рассказ передает нам события, происшедшие в душе Ахилла. Сам Гомер намекает на это несколькими строками выше, описывая, как колебался в душе Ахилл:

Меч ли ему обнажить, что висел у бедра заостренный, И, проложив дорогу в толпе, им повергнуть Атрида. Или же гнев укротить и ярость свою успокоить *.

(«ИЛИАДА», I, ст. 190)

* Пер. Н. Минского.

236: