Эстетика.Том первый

с) Восстановление индивидуальной

самостоятельности

Но мы никогда не перестанем и не можем перестать интере соваться индивидуальной целостностью и живой самостоятель ностью, не перестанем испытывать в ней потребность, сколько бы мы ни признавали выгодными и разумными условия развитой ор ганизации гражданской и политической жизни. В этом смысле мы можем восхищаться поэтическим устремлением молодых Гёте и Шиллера, их попыткой вновь обрести утраченную самостоя тельность образов поэзии в рамжах условий нового времени, ко торые они имели перед собой. Но как осуществляет Шиллер в своих первых произведениях эту попытку? Лишь посредством возмущения против всего граж данского общества. Карл Моор, несправедливо обиженный суще ствующим порядком и людьми, злоупотребляющими силой этого порядка, выходит из рамок законности. Найдя в себе смелость отбросить стеснявшие его ограничения и создав для себя новое героическое состояние, он становится восстановителем права и самостоятельным мстителем за беззакония, несправедливости и притеснения. Однако какой ничтожной и 'случайной должна ока заться эта частная месть при неудовлетворительности находящих ся в ее распоряжении необходимых средств! С другой же сторо ны, такая месть может привести лишь к преступлению, так как она сама заключает в себе ту несправедливость, которую хочет уничтожить. Избранный Карлом Моором путь является роковой ошибкой, и, хотя он трагичен, этот разбойничий идеал может соблазнить только детей. Точно так же персонажи «Коварства и любви», страдающие под гнетом отвратительных условий, носятся со своими мелкими частными интересами и страстями, мучаются ими, и лишь в «Фиеско» и «Дон Карлосе» выступают более возвышенные герои, которые усваивают себе более субстанциальное содержание — освобождение своего отечества или свободу религиозных убежде ний — и становятся борцами, жертвующими собою ради достиже ния возвышенных целей. Еще более значителен Валлеиштейн. Стоя во главе армии, он берет иа себя роль регулятора политических отношений. Он хо рошо знает силу этих отношений, от которых зависит даже его собственное средство —армия, — и долгое время колеблется меж ду желанием и долгом. Но едва он решился, как увидел, что средства, относительно которых он был уверен в их подвласт ности ему, трещат под его руками, что его орудие сломано. Ибо военачальников и генералов связывает с ним, в конечном счете,

2 0 4 :