Эстетика. Том четвертый

честве целого может воспринимать их движения не как направ ленные против судьбы, а как случайности, зная себя самое чем-то непреодолимым, не считаясь ни с какой утратой, осознавая свое абсолютное господство над любой особенностью и необузданно стью и сознавая себя как то, о чем Платон в другой связи гово рит, что полис имеет удивительно сильную природу. Такая нравственная организация будет, например, без страха и риска или зависти побуждать своих отдельных членов к предельному выявлению таланта в любом искусстве, науке или ремесле, делая их чем-то особенным в этой области. При этом она уверена в том, что такие божественные монстры не повредят красоте ее форм, а явятся комическими чертами, вносящими веселье в определенную сторону ее образа. В качестве таких радостных преувеличений отдельных черт мы — чтобы сослаться на опреде ленный народ — можем указать на Гомера, Пиндара, Эсхила, Софокла, Платона, Аристотеля и т. д. Но нельзя не видеть, как в серьезной реакции против обособления Сократа, становящегося чем-то серьезным, и раскаянии в этой реакции, так и во все большем распространении и громадной энергии зарождающейся в это же время индивидуализации, — во всем этом нельзя не видеть того, что внутренняя жизненность, выступившая в своих крайностях, возвестила зрелостью этих ростков о своей силе, а также о близкой смерти того тела, которое их выносило. И про тивоположности (которые она вообще вызвала к жизни и кото рые прежде она с таким же легкомыслием, как что-то случай ное, могла пробуждать и давать им ход — даже в их более серь езных и всеохватывающих формах, каковы, например, войны) здесь уже не просто намечены, а стали могущественной судьбой. На другой стороне выступает другая комедия , перипетии ко торой протекают без судьбы и без истинной борьбы, потому что нравственная природа здесь сама стеснена. Завязка возникает здесь не в играющих противоположностях, а в противоположно стях, серьезных для этого нравственного стремления, но комич ных для зрителя. И спасения от них ищут в аффектации харак тера и в абсолютности, которая постоянно оказывается введенной в заблуждение и снятой. Нравственное стремление (ибо в этой комедий не выступает сознательная абсолютная нравственная природа) должно, короче говоря, превратить существующее в формальную и отрицательную абсолютность права, погасив тем свой страх в видимой прочности того, чем оно владеет. Посред ством трактатов, договоров и всевозможных юридических ухищре ний оно должно сделать прочными и обеспеченными свои имуще ственные блага, должно дедуцировать оправдывающие это систе

71