Эстетика. Том четвертый

от этих сил к более глубокому и внутреннему, а постольку и бо лее высокому, сведение множества отдельных богов в природное единство, но в нем содержится также противоположный момент, состоящий в том, что это более глубокое как темное, бессозна тельное, грубое и дикое выступает против ясного самосознания, против дневной ясности и разумности. Созерцание в этом куль те является поэтому, с одной стороны, созерцанием всеобщей природной жизни и природной силы, возвращением во внутрен нюю цельность, но, с другой стороны, созерцанием процесса, пе рехода от дикости к законности, от грубости «к нравственности, от смутности к проясняющейся достоверности самосознания, от ти танического к духовному. Тем самым созерцается не бог, пред стающий как что-то готовое, и преподносится не абстрактное учение, а содержанием созерцания является противоборство внутри первоначального, архаического элемента, который из сво ей неразвитой формы восходит к ясности, к форме и свету созна ния. Это представление имеется уже во многих экзотерических образах мифологии. Уже война богов и победа над титанами есть божественное освобождение духовного от подчиненности грубым природным силам. Здесь деятельность субъективной стороны и ее движение также получают свое более глубокое определение. Культ здесь не может быть только радостным наслаждением, наслаж дением наличным, непосредственным единством с особен ными силами, ибо, поскольку божественное возвышается из сво ей особенности до всеобщности и самосознание выступает внутри себя обращенным, то тем самым налицо противоположность во обще, и объединение начинается с большего разрыва , чем тот, который предполагается культом религии откровения. Напротив, культ здесь выступает как движение некоторого внутреннего постижения души, введения и посвящения ее в некую более чуж дую ей и более абстрактную сущность, в разъяснения, которых не содержит ее обычная жизнь и коренящийся в последней культ. Поскольку душа вступает в эту сферу, к ней предъявля ется требование освободиться от своего природного бытия и сущ ности. Следовательно, этот культ одновременно есть очищение души, постепенный путь этого очищения, вступление в высокую, мистическую сущность и достижение созерцания ее тайн, кото рые, однако, для посвященных перестают быть тайнами и могут оставаться таковыми лишь в том смысле, что эти созерцания и это содержание не вовлекаются в сферу обычного существования и сознания, его игры и рефлексии. Все афинские граждане были посвящены в элевсинские мистерии. Тайна, по существу, есть

279/