Эстетика. Том четвертый

выступающее лишь как непосредственно сущее, и полагает его в качестве конкретного. В этом процессе природное теряет свою самостоятельность и низводится до знака живущего в нем духа, являя в себе только его. Свобода духа здесь еще не выступает как бесконечная сво бода мышленияу духовные сущности еще не мыслятся; если бы человек выступал как мыслящее начало, так чтобы чистое мыш ление составляло его основу, то для него существовал бы лишь единый бог. Но точно так же человек не находит свои существен ные определения как налично данные, непосредственные природ ные образы, он созидает их для представления, и это созидание как нечто среднее между чистым мышлением и непосредствен ным созерцанием природы есть фантазия. Таким образом, боги суть продукты человеческой фантазии и имеют конечное происхождение: их создают поэты, музы. Эту конечность они имеют в себе, ибо они конечны по своему содер жанию и распадаются в силу своей особенности. Они являются изобретением человеческого духа не по своему разумному в себе и для себя содержанию , но по той форме, в которой они высту пают как боги. Они созданы поэтическим воображением (gedichtet), но не выдуманы (erdichtet). Правда, в противопо ложность наличному, они суть продукты человеческой фантазии, но в качестве существенных образов, так что продукт этот осо знается в то же время как нечто существенное. Так следует понимать высказывание Геродота, что Гомер, и Гесиод создали грекам их богов. То же самое можно сказать и относительно любого жреца и умудренного опытом старца, который должен был усмотреть в природном явление божествен ного и сущностных сил и истолковать его. Когда греки, стоя у тела мертвого Ахилла, слышали шум моря, вышел Нестор и дал этому следующее толкование: это Фетида оплакивает сына. Подобно этому во время чумы Калхас говорит, что разгневанный на греков Аполлон навлек на них это бедствие. Это истолкование означает формирование природ ного явления, придание ему образа божественного деяния. Имен но так истолковывается внутреннее: у Гомера, например, Ахилл хочет обнажить свой меч, но овладевает собой и сдерживает свой гнев; это внутреннее благоразумие есть Паллада, сдерживающая гнев. Из этого толкования возникли бесчисленные прекрасные истории и бесконечное множество греческих мифов. С каких бы сторон мы ни рассматривали греческий принцип, мы видим, что он проникнут чувственным и природным момен тами. Боги, как они выступают из необходимости, ограничены

256 /