Эстетика. Том четвертый

b) Лишенная образа

необходимость

Единство, связующее множество особенных богов, вначале еще является поверхностным. Зевс правит ими отечески, патри архально, так что в конечном счете делает то, чего хотят и дру гие, принимающие участие во всем происходящем. Но это господство несерьезно. Высшее, абсолютное единство в форме абсолютной силы стоит над ними как их чистая сила; эта сила — судьба, простая необходимость. Это единство как абсолютная необходимость имеет в себе всеобщую определенность, оно есть полнота всех определений, но не развито внутри себя, так как содержание расчленено на множество богов, выступающих из этого единства. Само оно пусто и бессодержательно, пренебрегает всякой сущностью и оформленностью и, внушая ужас, царит над всем в виде слепой, неразумной, лишенной понятия силы. Она лишена понятия, потому что только конкретное может стать понятием, а она еще абстрактна и не развилась до понятия цели, до определенных определений. Теперь необходимость имеет существенное отношение к ми ру, ибо схпределенность есть момент самой необходимости, а кон кретный мир — это развитая определенность, царство конечного, определенного наличного бытия вообще. Сначала необходимость имеет лишь абстрактное отношение к конкретному миру, это отношение есть внешнее единство мира, тождество вообще, кото рое, как лишенное в себе самом дальнейшего определения, лишенное понятия, есть Немезида. Она принижает высокое и возвышенное, восстанавливая тем самым равенство. Одна ко это уравнивание нельзя понимать таким образом, что если выдающееся и слишком высокое будет принижено, то возвысится низкое. Ведь низкое таково, каким оно и должно быть, оно есть конечное, у него нет ни особых притязаний, ни бесконечной ценности, к которой можно было бы апеллировать. Следователь но, оно не слишком низко; но оно может выйти за рамки общей участи и обычной меры конечности, и, если таким образом оно нарушает равенство, Немезида вновь ставит его на свое место. Если мы рассмотрим здесь также отношение конечного са мосознания к этой необходимости, то увидим, что под гнетом ее ревнивой власти возможна лишь покорность без внутренней сво боды. Существует только одна форма свободы — умонастроение. Грек, осознавший необходимость, тем самым успокаивается: это так, потому что против этого ничего не поделаешь, и с этим нужно примириться. В этом умонастроении — в том, что я дол

249/