Эстетика. Том четвертый

как нечто формальное, несамостоятельное. Их бытие есть не абсолютное, божественное бытие, а бытие абстрактное, односто роннее, и так как оно имеет определение абстрактного бытия, то ему соответствуют категории бытия, а поскольку оно конечно, ему соответствуют рассудочные категории. Это прозаические вещи, каким является мир для нас, внеш ние вещи, данные в многообразной рассудочной связи, связи основания и следствия, качества, количества — всех этих катего рий рассудка. Природа здесь лишена божества , природные вещи сами по себе несамостоятельны, и божественность выступает лишь в Еди ном. Может показаться достойным сожаления то, что природа, лишенная божества в религии, получает определение безбожия. В противоположность этому превозносят единство идеального и реального, единство природы с богом, где природные вещи рас сматриваются как свободно определенные богом в их самостоя тельности, и называют это тождеством идеальности и реальности. Это, конечно, идея, но такое определение тождества еще очень формально, плоско, тривиально; главное состоит в дальнейшем определении этого тождества , и истинное заключено лишь в ду ховном начале, в боге, реально определяющем самого себя, так что моменты его понятия одновременно сами выступают как целостность. Природные вещи, взятые в их обособленности, дей ствительно сами по себе, по своему понятию внешни духу , поня тию, и точно так же дух в качестве конечного духа, в качестве самой этой жизненности является внешним . Правда, жизненность, по существу, есть нечто внутреннее, но эта целостность, посколь ку она выступает лишь как жизнь, является внешней по отно шению к абсолютно внутренней сфере духа; абстрактное самосо знание является конечным именно в этом смысле. Природные вещи, сфера конечных вещей, само абстрактное бытие по своей природе есть нечто в себе самом внешнее. На этой ступени вещи получают определение внешнего, они положены согласно поня тию в их истине . И если высказывают сожаление по поводу это го положения природы, то следует добавить, что прекрасное объединение природы и бога имеет значение лишь для фантазии, а не для разума. Тем, кто еще осуждает утрату природой боже ственного начала и превозносит описанное выше тождество, все таки, наверно, очень трудно или просто невозможно верить в корову, в обезьяну, в море и т. д. как в бога. Здесь, скорее, положена основа рассудочного рассмотрения вещей и их связей. Однако здесь нет еще теоретической разработки этого созна ния в форме науки. Ибо для этого был необходим конкретный 236/