Эстетика. Том четвертый

искусства . Достаточно, например, вспомнить образ сфинкса. В египетских произведениях искусства вообще все символично — символичность в них доходит до мелочей: даже число колонн и ступеней рассчитывается не в соответствии с внешней целесооб разностью, а означает или месяцы, или террасы, которые должны поднимать Нил, чтобы орошать страну и т. д. Дух египетского народа является загадкой . В греческих произведениях искус ства все ясно, все налицо; в египетских же везде поставлена за дача, внешнее указывает здесь на что-то такое, что еще не выра жено. Но хотя здесь дух еще находится в брожении и непрояснен ности, хотя существенные моменты религиозного сознания отча сти смешаны друг с другом, отчасти же в этом смешении или, скорее, из-за смешения ведут друг с другом борьбу — все же здесь выступает свободная субъективность, а также есть место, где в религии с необходимостью должно выступить искусство, точнее изящное искусство . Искусство не является только под ражанием, хотя оно и может остановиться на этом. Однако в таком случае оно не является ни изящным искусством, ни потреб ностью религии. Только как изящное искусство оно имеет отношение к понятию бога. Истинное искусство есть религиозное искусство, но в нем нет потребности, если бог имеет еще при родный облик, например солнца или реки. В нем нет потребности и в том случае, если реальность и внешний облик бога имеет образ определенного человека или определенного животного или если способом его явления выступает свет . Искусство начинается там, где наличный человеческий образ хотя и упразднен, как у Будды, но еще существует в воображении, то есть в воображении божественного лика, например в образах Будды, а также суще ствует в образах учителей, его последователей. Человеческий образ — в том смысле, что он есть проявление субъективности,— необходим только в том случае, если бог определен как субъект. Потребность в этом возникает тогда, когда преодолен момент природности, непосредственности в понятии субъективного самоопределения или в понятии свободы, то есть в том пункте, где находимся мы. Поскольку способ наличного бытия определен самим внутренним, уже недостаточно природного облика, недо статочно и подражания ему. Все народы, за исключением евреев и магометан, имеют изображения богов, но последние не отно сятся к изящному искусству, а являются лишь олицетворением представления, знаком субъективности, существующей лишь в представлении, воображении, там, где она еще не выступает как имманентное определение самой сущности. Представление имеет

226/