Эстетика. Том четвертый

за лучшее подвергнуться наказанию, так как он этим тоже под чинялся законам, и пе только законам, но и приговору. Так, мы видим, как небесная Антигона, великолепнейший образ из всех тех, что когда-либо появлялись на земле, идет к смерти со сле дующими словами: Когда богам угодны наши муки, Признаться мы должны, что согрешили. Перикл тоже подчинялся приговору народа как суверена; так, мы видели, что он просит у граждан за Аспасию и за Анаксагора, и точно так же просят граждан благород нейшие люди в Римской республике. В этом нет никакого бес честия для отдельного лица, ибо оно должно склониться перед всеобщей силой, а такой реальной благороднейшей силой являет ся народ. Как раз со стороны тех, кто занимает высокое положе ние в народе, он должен видеть это признание. Здесь же, напро тив, Сократ отказался от этого подчинения и покорности власти народа и не пожелал просить о смягчении наказания. Мы восхи щаемся в нем этой моральной самостоятельностью, которая, со знавая свое право, настаивает на нем и не склоняется ни к тому т чтобы действовать иначе, ни к тому, чтобы признать несправед ливостью то, что она сама считает справедливым. Сократ поэтому навлекает на себя смерть, и на нее не следует смотреть как на наказание за проступки, в которых он был найден виновным. Ибо именно нежелание его определить себе наказание и, следо вательно, отказ признать судебную власть народа вызвали при суждение к смерти. Признавая в общем суверенитет народа, он пе признал его в данном единичном случае. Однако этот сувере нитет должен быть признан не только в общем, но и в каждом единичном случае. У нас компетенция судов предполагается зара нее, и преступник судится без обиняков. Таким образом, в наше время сам субъект остается свободным, и лишь деяния его при нимаются во внимание. У афинян же мы видим своеобразное тре бование, чтобы осужденный актом оценки своей вины сам санк ционировал судебный приговор, признающий его виновным. В Англии этого нет, хотя нечто подобное мы еще находим там в другой форме: обвиняемого спрашивают, по каким законам он хочет быть судим, и оп отвечает: по законам моей страны и перед судом моего народа. Здесь, таким образом, судебному разбира тельству предшествует признание. Сократ, следовательно, противопоставил судебному пригово ру свою совесть и объявил себя оправданным перед судом своей совести . Но никакой народ, и меньше всего свободный парод, да 189/