Эдгар Дега и его искусство

предоставлена самой себе, своим привычкам и ухваткам. Для того, чтобы оценить это новаторство Дега, следует сравнить его образы наготы с телесным жанром у Эдуарда Манэ, который еще раньше навлек на себя целую бурю негодования за то, что первый показал современную наготу; таковы были его „Завтрак на траве" (1853 г.) где раздетая жеищина фигурировала на пикнике среди одетых мужчин, и „Олимпия" (1863). Но Манэ—весь еще во власти традиции: его „Зав- трак на траве" своей композицией напоминает „Концерт" Джорджоне, а его Олимпия возлежит в позе Тициановой „Венеры". Дега не таков; для того, чтобы показать тело современной женщины, ему вовсе не- зачем обновлять старые темы и укладывать это тело в старые, уже освященные традицией, позы. Его лозунг—современность во всем, от начала до конца! Таким образом, как и в балетной серии, Дега изучает женское тело не только под углом его социальной характеристики, но и в от- ношении его д и н а м и ч е с к о г о бы т и я . Женщины Дега никогда не пребывают в состоянии покоя, отдыха и томной лени: оне всегда в движении. Но о каком движении, о каких „профессиональных" же- стах здесь может итти речь? Раньше художники знали только один жест обнаженной женщины—жест стыдливости. Дега изучает жесты, связанные с „работой" женщины над собственным телом, с подготов-