Эдгар Дега и его искусство

тому выступлению наших передвижников. Именно в этом оплодотво- рении искусства н а ч а л а ми с о в р е м е н н о с т и — та революция, которую Дега творил в течение всей своей жизни. От академии он взял только то, что ему было нужно: культуру и дисциплину, уваже- ние к линии и форме; но он решительно отбрбдил ^то, что делало из классицизма безжизненный академизм—мертвенность, канонов. В этом смысле Карфаген Академии, конечно, должен был рухнуть, и такую именно революционную работу совершила вся эпоха Дега. Потому что Дега не был одинок—у него были предтечи и соратники. П о з а д и него—великий художник-сатирик Онорэ Домье, осмеявший культ рим- ской красоты в целых сериях своих литографий, и корифей реализма, Гюстав Курбэ. Р я д о м с Дега шел Эдуард Манэ, навлекший и приняв- ший на себя первые удары в борьбе за новую живопись, за право художника на „вульгарные" сюжеты,—на ту современность, перед кото- рой широко распахнули дверь в литературу братья Гонкуры своим романом Manete Solomon. Нам, пережившим и Гогена, и Пикассо, трудно теперь понять ту первую любовь к городу, то острое любопытство к окружающей со- временной жизни, которые охватили поколение писателей в 70-х годов, словно впервые ощутивших себя на живой и твердой земле. „Быть современным" —таков был лозунг времени, провозглашенный Бодле- ром, Гонкурами, Золя, Дюранти. Настало поистине чудесное и бурное время—словно весна с ее волнующими дуновениями, уличным гамом и пестротой ворвалась через выставленную раму в мастерскую худож- ников. Опьяненные, они вышли на открытый воздух и, к ужасу пуб- лики и критики, — стали писать уличные типы и синие солнечные тени... Дега мужественно примкнул к этим художникам, собиравшимся тогда в знаменитом кафэ Жефруа на бульваре Батиньоль,—к возглавля- емой Э. Манэ группе „Независимых", вскоре получивших прозвище „Импрессионистов"; он стал принимать участие во всех ея боевых выставках. Однако среди этой плеяды Дега сберег собстенное, инди- видуальное лицо и впоследствие даже протестовал против распростра- нения на него клички „импрессиониста". И действительно, между ним и его собратьями сразу залегла значительная дистанция. Вначале Дега даже несколько отстал от этого всеобщего движе- ния, от Эдуарда Манэ, бывшого всего на год старше его. Когда в 1865 году появилась его „Дама среди хризантем", полу-йатюрморт, полу-портрет, явившийся для Дега большим шагом вперед сравни- тельно с первыми головными портретами,—Э. Манэ был уже автором