Двадцатый век

истории искусства, поскольку не содержит в себе творческих начал, а закрепляет и на- саждает обиходные искусство и художест- венные вкусы. Питающая его деятельность не двигает историю искусства, а следует за ней рептильным ходом, всасывая и пере- рабатывая в ходячие банальности то, что добыто подлинным творчеством, с чудови- щной энергией размножая их в произведе- ниях, заполняющих выставки и журналь- ные страницы. Это салонное, коммерчес- кое, вторичное, популярно-модное и т . п . искусство 20 века становится на редкость всеядным. Оно поглощает и сводит до эле- ментарно-потребительского уровня такие явления искусства, от которых в ужасе отшатнулся бы „классический" академизм 19 века, превращает в развлекательное зре- лище крайний эстетский модернизм, как это случилось в 20-30-е годы, или преобра- зует в художественную моду протесту- ющий авангардизм, как это произошло в 70-х годах 20 века. Его жизнеспособность коренится в умении приспособить ис- кусство к обыденному сознанию той среды зрителей, приобретателей и заказчиков, в которой и для которой оно существует, к заложенным в этом сознании естественным критериям красоты, понятности, новизны и т . п . , которыми правит на этом уровне обиходный „здравый смысл", а не эстети- ческая культура. Устойчивость такой деятельности упрочена на взаимной удовлетворенности потребительского искусства и потребля- ющей его среды, где действуют законы ме- щанского сознания, склонного переводить великие ценности в мелкую монету и отвер- гнуть чуждые ему идеи, саму работу мысли, поскольку они, как говорил об этом М.Горький, „становятся для него источни- ком страданий" ' . Сокрушить эту взаимо- уравновешенную систему средствами од- ного лишь высокого искусства нельзя. Здесь требуется переделка среды, подъем эстетической культуры всего общества, за- дачи которых выдвигаются революцион- ными социальными преобразованиями.

писец Э.Фомопулос - автор лирических сельских видов с фигурами, в ряде своих ра- бот болгарская художница Е.Карамихай- лова. К началу 20 века приходит в упадок ака- демизм, который все больше и больше те- ряет значение официального стиля монар- хий и буржуазных республик. Но одновре- менно в измененном виде он распростра- няется гораздо шире, чем прежде. К этому времени вырабатывается своего рода „ака- демический реализм" , не отступающий ни на шаг от принципов академизма, но осваи- вающий элементы психологизма в трак- товке образа человека и жанровой мизан- сцены, известную натуральность сюжета , некоторые приемы пленэрного письма, первоначально развитые импрессиони- стами. Мир предстает в таком искусстве в на редкость незатейливо-благополучном виде, трактуется в духе привычных красот и должной чувствительности, к которым заранее готов благосклонный зритель, ут- верждается в своей незыблемости, не под- лежащей никаким изменениям. Такой под- новленный академизм, в котором (как это и полагалось с первых шагов академизма в Италии) bellezza сочетается с naturalezza в наглядном и удобовоспринимаемом виде, укореняется в художественном обучении: на него ориентируются реформы, произве- денные в официальных академиях, и мето- дика преподавания во многих быстро рас- плодившихся на рубеже 19-20 веков част- ных школах. В этом виде академизм врастает в образу- ющийся в ту пору обширный, своего рода донный слой художественной деятельно- сти, который отчетливо просматривается сквозь все многообразие направлений и школ искусства 20 века. Возникновение та- кого слоя связано с определяющейся в это время тенденцией разделения художествен- ной культуры в буржуазном обществе на элитарную и массовую, а также с расшире- нием сферы обращения искусства к жизни, в которой сталкиваются процессы подлин- ной демократизации художественной куль- туры и формирования массовой культуры. В этой ситуации то, что было названо „дон- ным слоем", занимает свое собственное ме- сто. Он находится вроде бы за пределами

1 Горький М. О мещанстве. Собр.соч. М., 1953, т.25, с. 19.